Глава 16. Зеница.
Матвей с трудом скрывал волнение, когда быстрым шагом следовал за подчинённым на крышу. Вертолёт? В каком состоянии? Есть ли топливо? Какие он открывает возможности? Снаружи ветрено. С северо-востока приближался холодный фронт. Лейтенант поёжился. Помимо вертолёта, его внимание привлекли солнечные панели. Почти вся крыша была устлана ими. А ещё много птиц. «Если солнце не исчезнет, это обеспечит нас электричеством надолго. Но за ними надо ухаживать. Чистить от пыли и птичьего помёта. Вот – занятие для коллектива».
Вертолёт был принайтован, покоясь над знаком H. Выглядел целым.
— Что это за модель, знаешь? – спросил Матвей, задумчиво поглаживая свой бритый затылок.
Тот не знал и пожал плечами.
«Наверняка среди наших дармоедов есть хоть один пилот. Надо опросить их», — подумал он. Дальность полёта критически важна. Если это километров 500, то он бесполезен. Но можно летать с крыши на крышу Сити, устанавливая свою власть и демонстрируя атрибуты босса. Повёрнутого в постапокалипсис босса, пролетающего 200 метров на вертолёте ради того, чтобы покрасоваться. «Какое клише, — усмехнулся Матвей, — осталось найти трость, шубу из звериных шкур и бусы из человеческих зубов».
— Пошли, поговорим с депутатами, — на лице лейтенанта блуждала нехорошая улыбка.
— Поймите, — Маргарет Си расхаживала между понурыми, уставшими, раздражёнными и напуганными депутатами. Она была в ударе. – У Матвея есть опыт проведения специальных операций. Не самые последние люди в государстве решили, что он достаточно компетентен для вашей защиты. И вы давно его знаете. Позвольте ему помочь вам и защитить.
Солекс Кримент работал с ней в паре, но играл роль зрителя из зала. Он подавал возражения, которые Маргарет ловко отметала. Он высказывал сомнения или недостатки сложившегося положения, но коллега виртуозно передёргивала, превращая их в достоинства. Солекс делал вид, что так же пылает гневном, как и народные избранники, выражая их скептическое настроение. Но якобы был вынужден соглашаться с каждым доводом Маргарет. Иные депутаты также примыкали к дискуссии. Но она имела на всё самый искренний и умиротворяющий ответ.
Однако, Маргарет не понимала, депутаты на самом деле верят и смиряются, или усыпляют бдительность. Эти конформисты всегда были себе на уме.
Глава 17. Юпитер.
Аккумулятора дрели хватило на полтора замка первой двери. Второй был выбит отвёрткой и молотком. Я опасался, что на взлом следующей уйдут часы, и мы не успеем забаррикадировать окна. Но Дэн, на счастье, её не запирал. Я зашёл в его квартиру, осматривая причудливый интерьер в японском стиле. Раздвижные двери и бамбук. Подошёл к окну, сощурился. Ближайший плот находился на расстоянии ста метров. Там был один человек, и он устало грёб руками целенаправленно в сторону разбитого окна, через которое Дэн отправился на сёрфинге утром. Время прибытия я оценил в 5 минут. Уровень воды начинался двумя метрами ниже. Пока она была спокойна, но на горизонте маячила чернота, а на небе собирались облака.
Встав в полный рост, человек может схватиться за нижнюю часть рамы и подтянуться. Если на этой нижней части не остались осколки. Планируя своё возвращение, Дэн расчистил раму от осколков.
У меня не было желания кого-то не пускать или пускать. Но группа на этом настаивала. Мы ещё не пришли в себя и не осознали происходящее в полной мере. Не знали, чего опасаться. Моё богатое воображение, подпитанное массой произведений о нравах постапокалипсиса, рисовало хищника, который сначала будет умолять принять его, дать хлеб и воду, выглядеть услужливо и кротко, а ночью прикончит нас, чтобы всецело завладеть последними ресурсами города. Я читал не один фантастический сюжет, где, например, три человека находились в космическом корабле после аварии, но кислорода до ожидания помощи хватало лишь на двоих. А на одного – с комфортом. И каждый размышлял, как убить остальных. Мы решили не убивать. Нам и нечем, и опыта такого нет. Просто не пускать представлялось отсносительно гуманным. В 300 метрах находится «Империум». Верхняя часть ещё даже не вся остеклена. Человек на плоту легко туда поднимется. Он может даже вплыть внутри и причалить у лестницы этажа, который граничит с водой.
Я огляделся и увидел массивную кровать королевского размера. Если её приволочь, поставить на ребро, а сзади чем-то подпереть, типа опрокинутого шкафа, окно будет выглядеть заблокированным. У меня не было времени звать подмогу, к тому же не хотел привлекать внимание выжившего шумом. Я попытался поднять кровать, но она оказалась слишком тяжёлой. Попробовал двумя руками. Похоже, она прикручена к полу. Мысли изобретателя понеслись вскачь, и меня осенило. Я побежал на кухню, неряшливо открывая и выбрасывая вещи из ящиков, как показывают обыск в кино. И вот нашёл нужную бутылку. Схватил её и ринулся к окну, но на последних метрах пригнулся. Стёкла были тонированы снаружи, но мои действия проходили у разбитого. Отвинтил крышку подсолнечного масла, и щедрыми слоями многократно залил всю нижнюю часть рамы. Чувствовал себя при этом подло, но одновременно казалось, что возвожу барьер безопасности, как в стратегической игре. Когда приедет Дэн, мы его так или иначе заметим и поможем подняться.
Я не хотел наблюдать за попытками человека, тихо вышел из квартиры и прикрыл первую дверь. На случай, если он всё же прорвётся, можно попытаться заблокировать и её. Открыл дверь снова, изучил. Два верхних замка закрывались изнутри поворотной ручкой. А нижний – только ключом.
Если Дэн выходил наружу из окна, значит, ключи должны быть где-то здесь. Я оглядел тумбочку в прихожей. Да! На подносе лежат ключи от дома и автомобиля. Взял их, захлопнул дверь, запер снаружи ключом и оставил торчать в замке. Если теперь этот человек или другой проникнет в квартиру, он не сможет выйти из неё к нам. Ну или не сразу.
Я закрыл вторую дверь, прислонился к ней в коридоре и замер. Богатое воображение продолжало рисовать отчаянные попытки рафтера подтянуться. Его руки соскальзывают. Он падает в воду, поднимается, пытается чуть левее или правее. Снова падает. Ведь сохранить равновесие, стоя на краю плота в полный рост довольно сложно. Возможно он догадывается, что так и задумано, или проклинает свою судьбу и богов и плачет. Но в итоге берёт себя в руки, вытирает слёзы, его лицо принимает решительное выражение. Он старательно огибает нашу башню и плывёт к следующему зданию. Как те первопроходцы, спортсмены или даже крепостные, которым было неимоверно тяжело, но они всё преодолевали через «не могу».
Я отправился узнать, какие успехи у остальных, а также рассказать об идее с маслом и дверным ключом.
Глава 18. Зеница.
Саар с Шуляком уже три часа караулили Матвея в туалете верхнего уровня. Они сразу поняли, к чему тот клонит, и чего добивается. И нейтрализовать его следовало сейчас, пока все не поверили в безысходность борьбы, пока не появился психологический барьер, как это происходит в диктатурах. Тупой охранник оставил дефолтный код сейфа. Саар попытал удачу, набрав 1234, а на второй раз угадал – 0000. Он позаимствовал два пистолета. Подпольщики решили, что лейтенант в туалете окажется наиболее уязвим, и вряд ли пойдёт туда с охраной, учитывая малочисленность сотрудников. Конечно, был и риск, что они устроят рейд и поймают бунтовщиков.
Первый залез на унитаз крайней кабинки, на которой висела табличка «не работает». А второй спрятался во встроенный в стену шкафчик, где хранятся средства для уборки и запасные туалетные принадлежности. План был простой. Шуляк узнает Матвея сквозь щель и произведёт выстрел. Если промахнётся, и Матвей обернётся к шкафу, то сзади появится Саар и тоже начнёт стрелять. С матёрым лейтенантом один на один не справиться, но окружение и подстраховка повышали вероятность.
Если Саар ещё мог посидеть на унитазе, то Шуляк был вынужден периодически выходить размять ноги. Но они слышали, когда кто-то приближался, поэтому быстро прятались обратно и переходили в боевой режим. Шуляк уже собрался бросить это дело, «найтись» и присоединиться к коллегам в заточение. Но плиточный пол в очередной раз принялся разносить звуки шагов, и депутат напрягся. На этот раз Матвей. Он поворачивался к ближайшему писсуару, расстегивая ширинку. Сделал дело и направился к умывальнику. Шуляк приподнял пистолет на уровень груди, прижимая к телу. Вскинуть выше или тем более вытянуть руку не позволяло пространство. Отдача, конечно, будет болезненной.
Шуляк медлил. На его лице выступил пот, он дрожащим пальцем дотронулся до курка, но замер, потому что в этот момент послышался стук каблуков.
— Лейтенант, — в уборную зашла Маргарет. – Я хочу кое-что обсудить.
— Обязательно в мужском туалете? – раздражённо спросил Матвей.
— Это срочно!
Теперь она заслоняла от бунтовщика цель. Шуляк ненавидел эту двуличную стерву, поэтому решил начать с неё. В любом случае, дольше ждать нельзя, иначе они уйдут вместе и операция провалится. Депутат надавил на курок. Грохот, особенно оглушительный в маленьком шкафу, на секунду дезориентировал Шуляка. Голова Маргарет мотнулась, она завизжала и упала на колени, прижимая руку к кровоточащему уху. Этого замешательства Матвею хватило, чтобы отреагировать, выхватить пистолет, пригнуться и расстрелять шкафчик.
План предусматривал подстраховку. Стоящий на унитазе Саар, приподнялся над кабинкой, прицеливаясь. Матвей заметил это движение в отражении зеркала, перекатился назад, и из положения лёжа в упор расстрелял дверцу, целясь в середину. Послышался вскрик, оружие Саара упало на пол. Матвей дёрнул ручку двери и направил пистолет на заговорщика. Саар был обезврежен, он сидел на унитазе, подвывал, обхватив руками живот, и пытался остановить кровь. Лейтенант подобрал его ствол, позвал по рации «кого-нибудь свободного срочно в туалет», а сам кошачьей походкой, прижимаясь к стене, подкрался к шкафчику и распахнул его. Шуляку повезло меньше. Две пули пробили плечо и сердце. Маргарет скулила в углу и не могла прийти в себя. Пуля разорвала ей ухо. Прямой угрозы для жизни не было, но кровь продолжала хлестать сквозь прижатую ладонь.
— Жить будешь, — сухо сказал Матвей. Он вытащил из диспенсера ворох салфеток и протянул ей. Последней обтёр свой бритый затылок.
Он был благодарен за спасение, но сейчас не до сантиментов. Следовало действовать быстро.
Помощник связал руки Саара пластиковой стяжкой и потащил к главному холлу с огромными панорамными окнами. Снаружи темнело, поэтому этаж был ярко освещён холодным белым светом скрытых плафонов.
Саара поставили на колени. Бледный бунтовщик стонал и дрожал. Труп Шуляка бросили рядом. Ребята пригнали депутатов. Матвей произнёс речь о чести, контроле, правилах и безопасности сообщества. И выстрелил Саару в затылок.
— В шахту их, — приказал Матвей.
