45.
— Давай, парень, притащи пару консервов, примус, возвращайся и мы всё расскажем, — предложил старик Никите. – У тебя хлеб есть?
— Я держу лаваш в пакете снаружи. Так что он подмёрзший, — ответил гость неуверенно.
— Я схожу с ним, — вскочил я, подумав, что Никита может никогда не вернуться, — помогу.
— Да я справлюсь, — запротестовал парень, но от этого предложения отказаться было нельзя.
Мы нашли его палатку в 70 метрах. Она была четырёхместной и цвета хаки. Довольно хорошо спрятана в кустарниках. Если не знать, можно пройти в пяти метрах мимо и не заметить. Снаружи стоял примус со сковородкой, два складных пластиковых табурета и мешок для мусора.
— Почему табурета два? – неприязненно шепнул я, в который раз направляя карабин на Никиту и стреляя глазами по сторонам. Времена настали нервные.
— Просто захватил два, — испуганно ответил он, поднимая руки, — было два, я и взял два. Второй использую как стол или подставку.
Кажется, парень обмочился. Слишком уж решительным и устрашающим было моё небритое лицо. Он нас не знал и запросто мог принять за психов или маньяков. Но и я не знал его.
— Табуретки тоже возьми, — сказал я, возвращая карабин на плечо, и пожалев о неконтролируемой вспышке. – Да не бойся ты, включи логику. Если бы мы тебя хотели убить, сделали бы это сразу. Или вот сейчас, когда ты показал палатку.
— Я не вас боюсь, а того, что вы собираетесь рассказать, — ответил тот.
— А, это… — понял я, — события и впрямь невообразимые и неприятные.
Мы вернулись к костру. Герман к тому времени раскопал 9 картофелин и разложил на обрывке газеты. Включили примус, разместили на сковородке лаваш. Открыли банку с тунцом и разлили по кружкам воды. От всего этого переплелись сказочно вкусные запахи. И мы рассказали ошарашенному Никите про зомби-апокалипсис. Сначала он, разумеется, не поверил. Переспрашивал каждую деталь. Но когда услышал научное объяснение, немного расслабился. Потом до него дошло, что все родственники вероятно мертвы, и надолго помрачнел. Я вернулся к вопросу теста.
— Герман, вы решили, куда пойдёте? Потому что я пойду в зависимости от этого в противоположную сторону, — сообщил я.
— Ты снова про пластырь? – раздражённо отреагировал старик.
— Да, про посиневший пластырь, — уточнил я.
— Это тебя из-за сотрясения мозга заклинило.
— Вы теперь всё будете на сотрясение списывать.
— Это ничего не значит, — повторил Герман.
— Вы, как учёный, должны понимать, что значит, — сказал я.
— Как раз потому что я учёный, то категорически не могу делать выводы, потому что мы не знаем об этом тесте ничего, — напомнил старик, — это может быть тест на определённый аллерген. У меня, например, аллергия на одуванчики.
— Ну да, — ответил я насмешливо, — в разгар зомби-апокалипсиса нам привозят тест на выявления одуванчикового аллергена? Вы сами говорили, что ждёте тест. Лично мне говорили сутки или сколько назад. Бросьте ломать комедию. Я не собираюсь вас убивать, просто не хочу находиться рядом, когда вы обратитесь. Да и вообще, надо применить масочный режим.
— И когда бы я мог заразиться? — запальчиво воскликнул Герман. – Это ты находился рядом с Арнольдом, когда его связывал. Скорей уж вирус попал на тебя.
— А вы находились рядом, когда Арнольд объяснял вам управление катером. И из него вовсю лилась кровь, — парировал я.
— Бред, — продолжал упорствовать академик. – А может пластырь синеет, если человек здоров!
— Вот это точно – бред, — сказал я.
— Ну давайте проверим на парне, — предложил я. – Он точно не заразен.
— А давай, — воскликнул Герман.
— Проверите что? – опасливо спросил обескураженный и не понимающий предмет спора Никита. Это мы принимали зомби-апокалипсис постепенно. А для него весь мир внезапно перевернулся. Он ещё неплохо держался.
Мы наперебой рассказали о находке пластырей, предположительно являющихся тестом на зомби-вирус.
— А как проверять? – поинтересовался гость.
— Просто на плечо наклей, — и я показал – куда и как.
Никакие темы для разговоров не приходили в голову в ожидании результата, а время замедлилось. Я похлопал по карманам и нашёл изъятую у Арнольда пачку сигарет. Предложил спутникам, они отказались. Я встал, закурил и аккуратно перелез через земляной вал – изучить реку. Уже окончательно рассвело, можно было осмотреться. Над разными частями города поднимался дым. По реке плыло много мусора. К другому берегу прибило ещё одно судно. С виду оно было целым. Наш катер, правда, тоже выглядел исправным. Если найти топливо, втроем мы легко вытолкнули бы его на воду. Но я вспомнил, что остаюсь либо один, либо вдвоём с Никитой, смотря что он решит. Надо ещё проверить содержимое кубрика при свете дня. Там может оказаться масса полезного. Потом подумал, что Герман сейчас грохнет парня, прилепит ему свой синий тест, и заявит, что заразен я, раз у них двоих пластырь поменял цвет. В этом не было смысла, но старик много выпил и потерял рациональность. Так что я поспешил обратно. Пластырь Никиты оставался белым.
— Это значит лишь то, что у вас нет неизвестно чего, что есть у меня, — хмуро сообщил Герман. Он тем временем истратил на себя второй пластырь, предположив, что результат будет другим. Но он снова посинел.
— Лучше откиньте свои обиды и подумайте, какая эта полезная штука, и сколько жизней она спасёт, — посоветовал я. – Её можно использовать для бартера.
— Если б мы знали, что это такое, — проворчал старик, — но мы не знаем, что это такое.
— Мы точно можем узнать, что это такое, если доберемся до «Северных» и спросим, — заявил я, — но я с вами уже никуда не пойду.
— Или, — встрял Никита, — если Герман обратится. В смысле, тоже будет явный знак.
— Парень, — спросил я, — ты остаёшься в палатке, присоединяешься к Герману или ко мне?
— Я ещё не думал об этом, — ответил Никита. – А вы куда-то спешите? И какие у кого планы? Какие варианты?
— Мы отмечали, что максимальный срок обращения 48 часов, — устало проговорил старик, — я, скажем, контактировал с Арнольдом часов 12 назад. Мы могли бы подождать ещё полтора дня, чтобы убедиться, болен ли я. Если вы бросите меня, я один никуда не доберусь. Лучше сразу пристрелите.
— У меня идея, — сказал я, — мы с Никитой куда-то направимся, а вы, Герман, останетесь в его палатке с большей частью запасов теста. Припасы разделим на троих. Если найдём покупателей на пластырь, заявим, что средство для диагностики хранится в «одном надёжном месте», путь к которому знаем только мы. Таким образом, им придётся нас беречь. И там наверняка есть заразные, чтобы точно понять, о чём этот тест. Как наркодилеры проверяют товар на наркоманах.
— А где «там»? – ехидно спросил Герман. – К моим возвращаться опасно, «Северные» пали или убьют нас. Из крупных покупателей остаются ещё «Восточные», третья группировка на противоположном конце карантинного периметра. По периметру или через центр к ним идти одинаково рискованно. Можно было бы добраться по реке, но нужно топливо.
— Вот, — сказал я, — хотя бы обрисовываются задачи. А то брели не пойми куда.
— Что ж, — предложил Герман, — сходите и обыщите катер. Принесите то, что покажется ценным.
— А вы не с нами? – удивился я.
— Я буду обузой, — ответил он. – И через вал этот перелезать – целая история.
Я встал и поправил на плече карабин. Я сейчас не доверял им обоим. Никита вздохнул: беглеца эти люди пугали, поэтому требовалось подчиняться, поднялся следом, и мы побрели на «ордый». Помимо уже обозначенного мешка картошки и коробки, где было штук сто пластырей, в различных ящичках и шкафах мы нашли много полезного. Здесь была бутилированная вода, правда, она замёрзла, три набора батареек, четыре рации, два спальных мешка и несколько комплектов одежды. Никита пристально посмотрел на брюки и украдкой – на меня. Я сделал вывод, что он действительно обмочился.
— Ну, иди, переоденься, если надо, — буркнул я, — с любым может случиться.
Ещё было шесть банок консервов, причём, не рыба или мясо, а овощи и фрукты, охотничий нож, пять бутылок пива, зажигалка, непромокаемые спички и два фонарика.
— Кстати, заметил у палатки рыболовные снасти, — крикнул я, — ты что-нибудь ловил?
— Нет, — раздалось в ответ, — пока не пригодились.
Мы запихнули находки в спальные мешки, навьючили на себя и за два раза дотащили это до кострища. Герман проявил интерес к припасам. От фруктовых же консервов пришёл в полный восторг.
— Положим это в палатку? – спросил Никита.
— Лучше где-то поблизости, — предложил я. – Палатку найти сложно, а схрон под кустами ещё сложней. Забросаем ветками для надёжности.
— Оставьте банку с персиками и нож, — попросил Герман, — я съем одну треть.
— И три бутылки пива оставь, — сказал Никита.
— Мне не надо, — сообщил Герман.
Мы отнесли это и надёжно припрятали недалеко от палатки. Вернулись, доели картошку, персики, лаваш, с благостным настроем вытянули ноги и закурили, смакуя пиво. Сейчас казалось, что и у нас и у человечества есть перспективы. Кроме, разумеется, Германа: я был уверен, что он заражён. Так что карабин с плеча не снимал.
Внезапно с берега раздались автоматные очереди, а верхняя часть вала вздыбилась фонтанами земли.
46.
— Я видел, они ушли туда, — кричали с той стороны.
Мы попадали на землю, перехватили оружие в боевое положение и принялись ползти к ближайшим корягам, надеясь укрыться. Никита же вскочил и ринулся в подлесок.
— Нам тоже не следует тут оставаться! — крикнул я Герману. – Здесь нет никакой защиты, бежим к палатке!
В сторону вала продолжался шквальный огонь, голосов стало больше. Похоже, они высаживались. Я вскочил и побежал вслед за Никитой, петляя как заяц. У края подлеска обернулся, убедиться, что Герман не отстаёт. Он же не знает, где находится палатка. Но старик не двигался с места. Я махнул рукой и скрылся в чаще. Никиты у палатки не оказалось. Возможно он в панике побежал куда глаза глядят. Оставаться ли мне тут? Зависит от количества десанта. Достаточно ли у них человек, чтобы тщательно прочесать местность? Если около 5, они запросто пройдут мимо палатки и не заметят. Они также не знают, сколько здесь нас. Если убили Германа и погонятся за Никитой, то меня и не хватятся. Но если Герман или Никита расскажут им обо мне, или Никита приведёт к палатке. В общем, положение шаткое.
Голоса раздались ближе, а пули свистели над головой. Я не придумал ничего лучше, как закинуть карабин в ближайший кустарник, прыгнуть в палатку и залечь там, прикрыв голову руками. Противники пробежали мимо. Но расслабляться было рано. Я перевернулся на спину и принялся изучать убежище Никиты. Под сводом была прикреплена фотография симпатичной девушки. Видно, его подруга. Как это слащаво. Внутри находилось два спальных мешка, положенные на солому. Два табурета, два спальных мешка. Что-то здесь не так. Хотя может я заморачиваюсь. У изголовья – две подушки со следами перхоти. Я брезгливо поморщился. Интересно, он тут вообще умывается? А сам я когда в последний раз мылся? Справа у входа стояла тумбочка с зубной щёткой в стакане. А вообще, тут довольно уютно. И чего он вышел? Картошку захотел? Ну, можно понять. Запах разносился чудесный. Возможно услышал голоса и решил подойти.
Люди стали возвращаться, и я снова застыл, напряжённо прислушиваясь. Они приближались.
— Это палатка? – спросил один.
— Да, пойдём посмотрим, — согласился второй.
Дуло автомата распахнуло полог. Я принялся моргать, изо всех сил делая вид, что только проснулся.
— На выход! Подъём! – кричали они наперебой, то ли сознательно выводя меня из равновесия, то ли это была их модель поведения.
— Встаю-встаю, — бормотал я, — кто вы такие?
— Вопросы задаём здесь мы! – кричал усатый, по-видимому, вожак.
Двое обыскивали палатку, выбрасывая оттуда вещи.
— Мужики, полегче, — попросил я, — это все мои запасы.
— Кто ты такой? – спросил усатый. – Ты здесь живёшь? Мы ищем кое-кого. Ты ничего не видел или не слышал?
— Да, я здесь живу, — ухватился я за предложенную усатым версию, — Никитой звать. На меня завели уголовку, и я ушёл с палаткой в лес.
— Постой, — удивился усатый, — ты в лесу из-за уголовки?
— Да, — сделал я наивный вид, — а из-за чего ещё?
— И что за уголовка? – со смехом в глазах спросил главный.
— Использовал краденую кредитку, — ответил я, — так вы не менты?
— Менты? Хахаха. Ребят, он принял нас за ментов. Нет никаких ментов. И за уголовку можешь не переживать.
— Тогда чего вам надо? — я сделал вид, что расслабился.
— Наше судно ночью потопили тараном. И катер, который это сделал, находится на этом берегу, — ответил усатый. – Мы ищем тех, кто был на борту.
— Ну, это точно не я, — развел я руками, — я-то в палатке живу.
— И никого не видел? – спросил усатый.
— Может они ночью причалили и прошли мимо, — предложил я. – Посмотрите, как моя палатка замаскирована. Не найдёшь, если случайно не натолкнёшься.
— Это да, — согласился усатый.
— Виктор, а ты понял, что он вообще ничего не знает? — со смехом спросил мужчина в ушанке.
— Ты ничего не знаешь? – поинтересовался усатый.
— Я не знаю, чего я не знаю, — пустился я в семантику.
Они принялись рассказывать про зомби-апокалипсис, а от меня в определённых местах требовалось достоверно округлять глаза, иногда делаться грустным. Не следовало и переигрывать, потому что от убедительного вхождения в роль зависела моя жизнь. Я задумался, каково было Никите узнать новости. Можно представить, что я проводил отпуск в высокогорном шато с отсутствующим интернетом. В океане случился страшный цунами, затопивший все города побережья, но никак меня не затронувший. И вот что я должен чувствовать, расскажи мне кто это спустя недели? И тут понял, какая модель поведения нужна. Следует переключить фокус с моего подозрительного пребывания. Поэтому стал украдкой улыбаться. Виктор угадал мимику и заглотил наживку.
— Ты думаешь, мы психи? – спросил он с вызовом.
— Ну, я этого не говорил, — ответил я, — но возможно разыгрываете меня. Здесь где-то спрятан человек с камерой? Куда помахать?
— Охренеть! — взвился усатый, — просидел 3 недели в лесу, пока мы проливали за человечество кровь, а теперь насмехается. Ну, ничего, мы тебе всё покажем. Проведём речную экскурсию, так сказать.
Теперь подозрения в мой адрес уменьшились, а фокус претензий сместился.
— Что будем с ним делать? – спросил Виктор спутников.
— Оставьте здесь, — попросил я, — толку от меня.
— Их было двое, — сообщил боец, который обследовал кострище. – две бутылки пива, два табурета.
Я кинул взгляд на вываленные из палатки припасы, среди которых были консервы. Если они поймут, что та же банка консервов лежит у костра, сказочке конец.
— И четыре использованных пластыря. Они проверяли наши тесты. Причём, два синих. Один из них заражён.
— Надеюсь, этот тот, которого мы грохнули, — сказал усатый.
Это было нехорошо, но я рассчитывал, что речь о Германе. Во-первых, он — слабое звено, и легко бы раскололся. Во-вторых, Герман действительно заражён. Теперь предназначение диагностического пластыря известно точно. В-третьих, Никита наверняка от страха убежал далеко. Концы в воду. Но парень мог передумать и вернуться. Здесь всё же полно припасов и было относительно спокойно. А что за страсти начинаются там, за лесом? Удачно, если его покусает первый встречный зомбак, и выведет из игры.
— Проверь тест на этом, — Виктор кивнул в мою сторону.
Они передали мне пластырь, и я чуть было не наклеил его на плечо. Но одумался и тупо уставился.
— Что это? – спросил я, — что с этим делать?
— Сними защитную полоску и приложи к плечу, — терпеливо объяснил усатый, — это тест на зомби-вирус.
Я сделал, как они сказали, и прислонился к дереву. В распахнутой куртке было особенно холодно.
— Сколько ждать? – поинтересовался я.
— Минут 5-10, — ответил боец, сверля меня взглядом.
Я стал оглядывать пространство вокруг палатки. Что ещё может меня выдать? Консервы? Пиво, картошку и остальное с катера мы спрятали. Примус остался там. Они знают, что на катере примуса не было. А может не знают. Но и у меня могло не быть. Помимо примуса, здесь есть кострище, у которого Никита грелся. Если спросят, скажу, что готовил еду. А в чём? У него есть вторая сковородка? Где? Парень сказал, что паспорта нет, а студенческий или права? А если они найдут постановление о возбуждении дела, где указан год рождения, сойду ли я за 20-летнего? Ох, только бы не начали задавать вопросы. Моя версия посыпется.
— Ты выглядишь слишком спокойным, учитывая новости, — прервал молчание Виктор, внимательно меня изучая.
— Я просто в шоке и перевариваю новости, — попытался я оправдаться, — к тому же вы, мужики, с оружием и на нервах. Я стараюсь держать себя в руках и не тревожить вас.
— Чисто гипотетически, — продолжил Виктор, — зачем тебе здесь оставаться? Теперь, когда знаешь о конце света. У тебя еды тут, ну максимум ещё на неделю. Сюда пока не добрались ходячие, но это вопрос времени. Почему бы не уйти с нами добровольно?
— А что вы можете предложить? – спросил я так, будто выбор у меня есть.
— Кров, постель, еду, защиту, работу, — ответил Виктор, — что ещё нужно? А что ты хочешь?
— Я хочу добраться до своих, — заявил я, — они живут недалеко от водохранилища вниз по реке.
— Ну мы в той же стороне, — сказал Виктор.
— А какая работа? – поинтересовался я.
— Да, всякая, — Виктор неопределённо пожал плечами, — вылазки в город, уборка территории, завод…
— Шеф, он белый, — кивнул боец на мой пластырь, — он чист.
— А каков процент ложно-положительных результатов? – спросил я.
После недавней пандемии мы все подкованы в этих словечках.
Я задумался, что если меня увезут и отсюда, то это будет мой второй брошенный схрон. Впору скоро создавать свою «карту коменданта».
— Шеф? — рация на плече Виктора ожила.
— Как успехи? – спросил он.
— Мы наткнулись на след второго. Примерно в двух километрах от берега. Продолжать поиски?
— Продолжайте, — ответил Виктор.
«Их здесь не меньше 10 человек», — подумал я, внутренне содрогнувшись от перспективы поимки Никиты. Ему нет смысла меня прикрывать. Особенно учитывая, что я наставлял на него оружие, и позаимствовал его легенду. Он попытается доказать, что я никакой не Никита.
— Сколько вас здесь? – спросил я, спохватившись, что должен задавать кучу вопросов о дивном новом мировом беспорядке, — где ваша база? У кого ещё есть базы? Сколько человек осталось в живых? Существует ли правительство? Что происходит в остальном мире? Если появился тест, то должно быть и лекарство?
Виктор знал всё то же, что рассказал вчера Арнольд. Боже, это было вчера? Такое чувство, что месяц назад. А мы считали, что «Северные» пали. И возможно – наши.
— А что вообще случилось с вашим катером? Что за конфликт? – задавал я новые вопросы. Это мне действительно было полезно.
— Мы отправили западной группировке катер «Гордый» с первым набором тестов и картошкой, — начал рассказывать Виктор, — обратно должны были получить топливо. На катере, по их словам, произошло заражение. Вместо команды прибыли зомби. Троица захватила катер и ушла на нём. Как минимум один считался больным. Поэтому по ним тоже открыли огонь. Мы выслали ночью два судна для патрулирования и розысков. Внезапно «Гордый» появился со своим чёрным флагом из темноты, как корабль-призрак, протаранил наших и скрылся. Двое из команды чудом выжили и добрались до берега. Они-то и рассказали, что случилось. А теперь мы обнаружили «Гордый» здесь. Вот и всё.
Я бы ещё спросил, почему они устроили пальбу вместо того, чтобы тихонько высадиться, рассредоточиться, окружить и взять нас тёпленькими. Мы же не выставили никакой дозор. Это даже не пришло в голову. Но такие вопросы выдали бы меня с головой.
— И что вы собираетесь делать с авторами тарана? – спросил я.
— «Авторы тарана», — повторил Виктор, — чудно ты выражаешься. Казнить, конечно. Зуб за зуб, глаз за глаз. Или пустим на опыты. Послужат науке, человечеству.
— Так там трое или двое? – детализировал я.
— Мы точно не знаем. Заражённый старик мёртв. Судя по описанию, был ещё здоровяк под два метра ростом. Возможно это он бегает от нас по лесу.
«Интересно, — подумал я, — как именно убит Герман? Очень может быть, что он и не убит вовсе, а пребывает в этой зомби-спячке. Обернётся и внезапно начнёт нападать на приплывшую команду. Это будет классический поворот для подобных сюжетов».
— Шеф, — вновь заговорила рация, — мы нашли кого-то. Он без сознания.
— Без сознания нашли, или потерял сознание из-за ваших действий? — уточнил Виктор.
— Ну, — голос замялся, — это вышло случайно.
— Короче, тащите его сюда, — сказал Виктор и посмотрел на меня. – Скоро узнаем все версии.
Я похолодел. Когда Никита очнётся, мне конец. У меня осталось в лучшем случае минут 20, чтобы как-то выкрутиться. Я стал молиться, чтобы Герман ожил, перекусал половину бандитов, устроив переполох, который позволит мне скрыться. Но надежды на это было мало.
