29.
Они побежали в квартиру 13. Борис стянул свитер, мотнул головой в сторону аптечки и принялся судорожно вытряхивать содержимое рюкзака, пока не обнаружил сложенную пожелтевшую карту центра города. Трясущимися руками раскрыл её.
— Послушай, — обеспокоенно заметил Иван, — рана глубокая. Я не уверен, что бинт поможет. Возможно требуется сшить края степлером, как показывают в кино.
— Да просто облей йодом или перекисью и перебинтуй, — нетерпеливо заявил Борис, изучая карту.
Иван так и сделал. Приятель охнул.
— Затяни бинт потуже, — сквозь зубы проговорил Борис. Плечо нестерпимо горело.
Иван затянул, и они вместе принялись разглядывать карту. С первого взгляда она была обычной. Но здесь и там имелись загадочные пометки, сделанные от руки. Нарисованные карандашом маршруты, пересекающие центр. Он перевернул брошюру, надеясь найти подсказки, но там была лишь карта большего масштаба.
— Видимо, это какие-то ценные пометки, — задумчиво сказал Иван, — раз тебя из-за них так ищут. Ничего не приходит в голову?
— Возможно это похищенные у военных или скопированные обозначения каких-то складов или пунктов.
— Не обязательно официальных военных. Бомбить центр обещают не военные, а некое объединение группировок, — уточнил Иван.
— Да, но кто-то похитил это у военных. Или составил. Или скопировал. Не вижу смысла меня из-за неё искать. Разве что это единственная копия. А что на флешке? Цифровая версия? Все это не имеет смысла.
— У меня нет электричества, чтобы посмотреть её содержимое. И оно вообще может быть зашифровано. Нам надо сделать вылазку на одну из ближайших точек карты и посмотреть, что там находится. Ладно, с этим разберёмся позже. А зачем бомбёжка? Это вряд ли из-за тебя. Просто они сэкономили на бумаге. Что будем делать?
— А ты не хочешь меня им сдать? – будто бы шутя, но не улыбаясь спросил Борис.
— Я им доверяю меньше, чем тебе, — ответил Иван. – Видел в кино, что происходит с теми, кто кого-то сдаёт. Но если ты просто вернёшь карту и флешку?
— Я ж её типа украл, — развёл руками Борис, — и сбежал. Это преступление для такого типа людей. Да ещё в военное время.
— А почему мы вообще решили, что тебя ищут из-за кражи? Может хотят наградить за что-то? – спросил Иван. Но они оба в это не верили.
Борис сложил карту, вернул во внешний карман рюкзака и выудил оттуда бутылку коньяка со словами «Новый год отменяется». Сделал добрый глоток и протянул Ивану. Тот отказался, но обратил внимание, куда проследовала карта.
— Насчёт термобарических бомб, — рассуждал Борис, — они нацелены на максимальные площади подавления живой силы. Думаю, в данном случае речь не о людях и не о старом типе зомби, которые предположительно разбрелись по всему свету. Речь о новой мутации зомби. Которые быстрые. Которые сбежали из нашей лаборатории. Если заражение ещё не покинуло территорию центра, то военные рассчитывают ликвидировать этот новый тип здесь и таким образом.
— А это может значить, — подхватил Иван, — что на флешке исследования, которые привели к быстрым зомби. И её тоже необходимо уничтожить.
— Представляешь сюр, — сказал Борис, — зомбиапокалипсис уже произошёл. Но люди пытаются остановить более опасную мутацию. Потому что научиться выживать с нынешними мертвецами, кривыми и медленными, как-то можно.
— У нас четыре варианта, — вернулся к насущному Иван, — первое: отправится на блок-пост и отдаться на их милость, второе: спрятаться в бункере. Насколько я понимаю, термобарические боеприпасы создают мощную ударную волну и высокую температуру. Если бомба взорвётся на поверхности, то бомбоубежище с толстыми стенами на глубине 3 метров должно обеспечить достаточную защиту. Однако, если ударная волна проникнет через вентиляционные системы или слабые места, это может повредить внутренние структуры. Третье – уйти через метро. Поблизости находится 2 станции…
— Тут я тебя перебью, — возразил Борис, — что ты вообще знаешь об актуальной ситуации?
— По сути, ничего, — признал Иван.
— Давай я изложу то, что знаю. Я ведь находился в группе, которая поддерживала связь с другими. Во-первых, будь метро опцией для отхода, они бы это учли. Но инфицирование как раз началось в метро. Негласно считается, что первые заражённые появились на станции Проспект Ветеранов, и оттуда всё понеслось. Этому нет никаких доказательств, только слухи. Начались нападения в вестибюле, укушенные бежали внутрь, нападали на платформе, следующие заражённые спасались в поезде, прибывали на другие станции. Поэтому метро, пути, все станции от конечной до конечной превратились в рассадник зомби. Их там десятки тысяч. Когда мы спохватились, направили группы баррикадировать выходы из метро. Надеюсь, другие поступали так же. А как, по-твоему, инфицировали полицейский участок или военную базу? Например, офис Госохраны на Японском переулке? Вахтер находится в стеклянной будке, ворота закрыты. Не подберешься. Но сотрудники выходят покурить или в магазин или на обед. Зомби мог напасть на такого офицера, тот отстреливался и бежал в свой штаб уже укушенным, и разносил это там. В нашем ЖК находился офис охранного агентства. Они сообразили до того, как стало поздно. Раздали сотрудникам оружие, заблокировали выходы, забаррикадировали ворота. Таких оказалось немного. Мы контактировали с группой в ЖК «Коперник» и ТЦ «7 звёзд». Но они потеряли все 4 уровня подземной парковки. Меня не отправляли на сложные миссии, а только в патруль искать выживших, или что-то простое, типа слив бензина. А вот опытные бойцы совершали налёты на военные или оперативные базы для пополнения боеприпасов. В Белой крепости за рекой, которая считается старым центром города, уцелел гарнизон внутренней цитадели. К ним летали вертолёты, как мы полагаем, из правительственного убежища. Потом два солдата поссорились, один застрелил другого, тот окочурился, обернулся и всех перезаражал. Помимо этого, появились сбившиеся в стаи отряды мародёров, которые закрепились в случайных квартирах, гаражах, на промзоне. С ними мы обычно вступали в перестрелки. Лично я наткнулся на таких лишь раз. И также семьи или одиночки, как ты, которые успели сообразить и изолироваться. Понимаешь, зомби — это и внешний враг и потенциально внутренний. Любой из сообщества, чем оно больше, представляет реальную угрозу. Убийство на почве бытового конфликта или заболевание или смерть от аллергии, инфаркта. И вот – внутри появляется инфицированный, который ведёт к смерти коллектива. Одиночкам или малым группам в смысле заражения безопасней всех. Как ты вообще пережил первые дни?
— Повезло, — ответил Иван. Мне позвонил приятель, путано рассказал в общих чертах что знал. Я тупо вышел проверить, потому что не мог поверить. Наткнулся на нелюдь у подъезда и чудом сбежал. Потом сестра рассказала ещё часть.
— Ну вот. А вышел бы ты проверить раньше, или не зная, или удалился от подъезда, уже бы разгуливал в качестве зомби.
— Ладно, — сказал Иван, — тогда не метро. Есть ещё вариант.
— И что за вариант? – спросил Борис.
— Школьный приятель работает… работал в Горводостоке. И я знаю, что здесь есть подземные речки. В частности, Староручей, уведённый в коллектор в 19 веке. Он тянется на 3,5 километра. Друг приезжал инспектировать коллектор и показывал фотографии. Вход в него прямо за углом. Высота потолка около трёх метров. Но не знаю, на всём ли протяжении.
— Но мы же упрёмся в большую реку, а все мосты заблокированы, — засомневался Борис.
— О, нет, — принялся объяснять Иван, — коллекторы, через которые текут подземные реки, уходят на значительную глубину, чтобы развести с наземными водотоками и обеспечить стабильное течение подземной реки. Глубокое залегание позволяет подземным рекам пересекать наземные без риска смешения вод или возникновения гидрологических проблем.
— А где из неё выход? – спросил Борис.
— Понятия не имею, — ответил Иван, — знаю лишь то, что он на северо-востоке за пределами карантинной зоны.
— Звучит как-то просто, — задумался Борис.
— Просто? Ты что, издеваешься? Это, блин, подземный сырой коллектор в зомби-апокалипсис. Там и раньше могли водиться страшные твари, а сейчас тем более. Нам предстоит пройти три километра по колено в воде, а может где-то и плыть. В полном мраке, вредных испарениях и чудовищной вони. Неизвестно, какая постоянная высота потолка, возможно где-то предстоит ползти. Плюс надо взять какие-то вещи. Я бы хотел захватить минимум одну канистру бензина. А ещё мы понятия не имеем, где выберемся, если выберемся. Просто ему…
— Ну, если подумать, так-то да, — растерялся Борис. – Теперь бункер мне уже кажется лучшим вариантом.
— До бомбардировки 3 часа. У нас есть полчаса, чтобы решить. Потому что в случае бункера, необходимо перетащить туда ценные вещи. Если выберем Староручей, тоже требуется собрать самое ценное. Не знаю, на какой глубине пролегает коллектор, и есть риск, что жар термобарических бомб дотянется до нас там. Поэтому надо покинуть центр задолго до бомбардировки.
30.
— А противогазы в вашем бомбоубежище были? – спросил Борис, когда они направились вскрывать бункер второго подъезда.
— Там стоит три шкафа, в них нашёл бензин и сухую лапшу. Мне тогда показалось странным, что даже нет воды. Но я не всё обыскал. В бункере три комнаты. Я увидел еду, канистры и потерял голову.
Иван вставил ломик в ушко навесного замка, и они вдвоём надавили, чтобы вырвать его. Замок лязгнул и упал на пол. Включили фонарики, осторожно спустились. Толстая металлическая дверь наполовину приоткрыта, как и в третьем подъезде. Здесь тоже находились столы и стулья, но не было табличек, означающих должности. Прошли во вторую комнату. Те же три шкафа. Они переглянулись. Иван показал на тот, где нашёл бензин. Борис вскрыл замок. Здесь тоже три канистры. Борис кивнул: стандартное оснащение. Направились в третью комнату. Справа бросились в глаза 4 двухъярусных кровати. Прямо – отхожее место, а слева – большая металлическая этажерка. Всё самое вкусное оказалось здесь. На полках нашлись рации, противогазы, свистки и сигнальные ракеты, мешки для биоотходов, пластиковые канистры с водой, термоодеяла, фильтры, фонарики, свечки и спички, бумажные карты и инструкции, запасные батарейки и аккумуляторы, аптечки первой помощи, консервы, крупы, сухпайки и высококалорийные батончики.
Приятели восторженно перебирали это добро и переговаривались.
— Недаром на столах бункера моего подъезда размещены таблички «глава управы» или «начальник полиции». Несмотря на убогий дом, здесь расположено элитное убежище, — говорил Иван.
— Может в других бункерах тоже предусмотрены такие таблички. Куда начальник полиции успеет добежать, там и устроит свой штаб, — возражал Борис.
— Понимаешь, домов такого типа здесь больше нет, все остальные попали под снос, — ответил Иван, — бомбоубежища строили в начале холодной войны. Теперь вряд ли, хотя не поручусь.
— Я считаю, нам надо остаться и попытаться переждать бомбёжку здесь. Если решим уходить из центра через коллектор, к этому надо тщательно подготовиться и не делать в спешке, — предложил Борис.
— Я тоже к этому склоняюсь, — согласился Иван, — и средний подъезд наверно надёжней других.
Борис посмотрел на часы: уже 16:00.
— Есть шанс, что мы не сможем выбраться из-под завалов. И никто не станет их, понятное дело, расчищать, — заметил Иван, — хорошо бы поискать в одном из ближайших автомобилей домкрат, а лучше пару.
— Мы можем сделать для этого вылазку, — сказал Борис, — за час до бомбардировки. Когда люди точно покинут улицы. Давай пока перетащим сюда всё ценное сколько успеем. Начнём с твоего убежища.
Иван повернулся спиной к этажерке и незаметно стащил одну из бумажных карт.
Борис взял гигантский походный рюкзак, и они направились через крышу в третий подъезд. По улице протарахтел броневик, передающий через мегафон объявление о термобарической бомбардировке в 18:00 и необходимости эвакуации. Они переглянулись и ускорились. Собирали среди прочего книги, паркет и другой материал для растопки.
— А ты не думал, что снаружи с проблемой справились? – спрашивал Иван, напихивая в пакеты одежду.
— В смысле? — не понял Борис.
— Я хочу сказать, что у нас нет связи, и мы знаем только то, что видим. Возможно, больше нигде в мире нет зомби, а остались только здесь. Вот они и решили шмальнуть.
— А связи почему нет? — спросил Борис.
— Ну, глушат, — предложил Иван.
— С какой целью? Зачем оставлять нас в неведеньи? Они бы включили связь и передали сообщение, что… постой, мой телефон давно разряжен, а твой?
— Скорей всего разряжен, — ответил Иван, — не проверял.
— Я павербанк нашёл, сейчас принесу и посмотрим, — предложил Борис.
Когда звуки его тяжёлых шагов стихли, Иван вынул из рюкзака загадочную карту, достал из карману ту, которую позаимствовал в бункере, вооружился карандашом и принялся лихорадочно перерисовывать точки и стрелочки неизвестного назначения. Некоторые он копировал точно, другие небрежно, потому что спешил. Закончил. И в момент, когда вернул оригинал в рюкзак, пришёл с павербанком Борис. Иван неправдоподобно изобразил беспечность, но мысли приятеля были заняты связью. Они включили первый телефон, второй. Ни один оператор не нашёлся.
— Это тоже не доказательство, — сказал Иван, — они могут глушить связь.
— Ну окей, — продолжил рассуждать Борис, — они могли сообщить об этом в листовках, через мегафон, что эпидемия завершена. Наверно проще зачистить центр военными, а не термобарическими бомбами. Это похоже на отчаяние, на попытку разрубить Гордиев узел, а не развязывать.
— Да, — сказал Иван, — я тоже не вижу смысла утаивать это.
Борис собирался поднять свой набитый рюкзак.
— Возьми ту коробку, — сказал Иван, — я ещё несколько мест проверю и принесу рюкзак сам.
— Но тут ещё много всего остаётся, — удивился Борис.
— Всего в могилу не унесёшь, — криво улыбнулся Иван, — в смысле, мы и так взяли достаточно, в бункере значительные запасы, плюс нам пора заняться следующим делом.
Борис кивнул и направился на крышу. Иван дождался, когда шаги того стихли, схватил алкоголь, ёлку, печатную машинку и быстро отнёс в свой бункер, вернулся в квартиру, подхватил рюкзак и побежал наверх.
