33.
В 18:00 Борис запер дверь и присел за стол. Он не мог сконцентрироваться. События стремительно мелькали до этой странной ситуации: он в бункере наедине с плачущим ребёнком и его умирающей матерью в ожидании термобарической бомбардировки. Расскажи кто ему этот POV ещё вчера, он бы счёл собеседника полным психом. Что случилось с Иваном? Почему он убежал? Собирался ли вернуться? Услышит ли Борис, если Иван примется колотить в дверь? Крик младенца начал сводить с ума. Борис отгонял навязчивую мысль выставить его наружу.
Но что насчёт позитивного мышления? Он мог не узнать о бомбардировке и сгореть заживо. Он спас ребёнка. Он в удобном надёжном бункере с многочисленными запасами еды и аксессуаров. Избежал смерти в ЖК. Пора подойти к младенцу, чтобы попытаться убаюкать, а может снова покормить.
«Иван в этом разбирается, а я – нет», — раздражённо думал Борис.
Он не хотел принимать решения и не собирался ничего предпринимать до начала атаки. Посмотрел на часы: уже 18:15. Вынул из кармана листовку. Там написано, что центр надо покинуть до 18, но точное время бомбёжки не указано. Это ожидание хуже всего. Казалось, прошёл час, когда Борис проверил время в очередной раз – но всего лишь 5 минут. Из-за напряжения и не затихающего младенца занялась мигрень. Он нехотя поднялся и направился к этажерке за обезболивающим. Проглотил две пилюли, запил коньяком и решил проверить женщину. Она не дышала. У Бориса началась паника: «Если женщина умерла, то как скоро обратится? А вдруг жива, а я всажу ей в голову нож? На глазах дочки». Он приложил палец к шее, попытался прощупать пульс. Вспомнил о древнем средстве – приблизить ко рту зеркальце. Похлопал себя по карманам.
«В каких аксессуарах неприкосновенного запаса бункера может лежать зеркальце?»
Проверил аптечку – нет. Увидел коробку с надписью «набор для выживания», открыл. Тоже нет. А здесь должно быть. Чтобы привлекать внимание спасателей в качестве сигнального устройства. Или это нужно для гор?
Борис медленно вынул нож, посмотрел на своё отражение в его мутном лезвии, перевёл взгляд на мертвенно-бледную женщину и на ребёнка. «Как до этого дошло?» Он хватил долгий глоток коньяка, занёс руку и решительно вонзил остриё ей в висок. Рана в плече отозвалась болью. Рука безвольно повисла. Этот чавкающий звук будет преследовать его до конца дней. Борис сделал ещё глоток и подошёл к младенцу.
— Я только что убил твою маму, — сообщил он и безумно захихикал, — вонзил ей нож в голову. Можешь сама убедиться, нож ещё торчит из виска, как антенна робота в старой фантастике.
Посмотрел на часы. Уже 18:30, а бомбёжки нет. Даже если здесь суперзвукоизоляция, здание должно сотрясти. Он бы это не пропустил. Поставил бутылку на пол и поискал глазами ёмкость с молочной смесью. Придвинул стул, взял ребёнка на руки, принялся его кормить и баюкать, как это показывал Иван. Плач стих. Борис встал и случайно пнул ногой коньяк. Бутылка влетела в бетонную стену и звонко разбилась. По помещению разнёсся резкий терпкий запах. Алина снова заплакала.
Повинуясь порыву, Борис рванул к бункерной двери, открыл её, вышел наружу и заорал что есть мочи. Зашёл обратно, запер дверь и прилёг на нижний ярус. Он смотрел прямо на мёртвую женщину и чувствовал, как сходит с ума.
«В этом положении нет никаких плюсов, — думал он, — я лучше сейчас наглотаюсь таблеток или…» Иногда люди кончают жизнь самоубийством, вместо того, чтобы умереть в борьбе с врагом. Борис вскочил, схватил карабин и пошёл расходовать свою ярость на зомби. Выбежал из подъезда и огляделся. Его переполняла чёрная энергия. Он вспомнил о новом типе ходячих, которого в последний раз видел с внутренней стороны. Широким шагом направился туда, попутно расстреляв двух нерасторопных. Повернул направо, обошёл торец, снова повернул. Злобная тварь продолжала маячить на месте и пялиться в окно.
Борис принялся стрелять одиночными, сокращать расстояние и крича: «Ты хотело что-то обсудить? Давай обсудим». Первая пуля попала в плечо. Монстр посмотрел на Бориса, развернулся и резво побежал прочь, петляя. Израсходовав магазин, Борис пришёл в себя и заозирался. Его била мелкая дрожь. Кончать собой он больше не хотел, а хотел жить. Поэтому устремился обратно в бункер.
Запер дверь подъезда ломиком изнутри, спустился в убежище, тяжело привалился к стене и только сейчас понял, что новая мутация обладает достаточной сообразительностью, чтобы сбегать. С прежними такого не было. А вдруг они наделены разумом и скоро научатся владеть оружием или объединяться?
«С другой стороны, — хватался он за спасительную мысль, — животные тоже сбегают. И могут выслеживать жертву, застыв на месте. И даже объединяются».
Многие, если не большинство животных крепче, гибче и выносливей человека. Лисята покидают родителей в возрасте 10 месяцев. Волчата начинают охотиться через 6 месяцев после рождения. Примерно в возрасте этого ребёнка, который станет самостоятельным хорошо, если через 5 лет. А независимым – самое ранее лет в 18 в прежнем мире.
Но все эти недостатки не мешают людям доминировать. Борис подумал, что есть и преимущества: этот мутант боится. Их можно прогнать. Они уязвимы. Снова посмотрел на часы: 19:00. А бомбёжки всё нет. Может, у них изменились планы? Или технические проблемы? А может ходячие прорвались за периметр, и атака стала бессмысленной?
Борис направился к кровати, прилёг и снова уставился на мёртвую женщину.
«Сколько нужно ждать, чтобы сделать вывод, что бомбёжка не состоится? – думал он. – Наверно сутки.»
Сутки кажутся достаточно надёжным сроком. Но как бы не стало поздно для чего-то другого. Сейчас, скажем, есть шанс найти помощь. А если КПП пали и зараза вышла наружу, то он окажется в эпицентре, и кольцо заражения будет стремительно расширяться.
Борис хотел забыться, но сон не шёл. Он открыл бутылку водки и лакал, пока не отключился.
34.
Мне не нравилось высокомерие или давление Бориса. Целую неделю я сносно справлялся один. Умирающая женщина и плачущий ребёнок не добавляли оптимизма. Сколько нам дней предстоит провести вместе под завалами. Поэтому на всякий случай скопировал карту и отнёс некоторые вещи в бункер своего подъезда. Но окончательно не решил, разделяться ли. За 10 минут до предполагаемой бомбардировки вспомнил, что зомби от подъездов отогнаны, а ценный пистолет всё ещё должен лежать рядом с выходом. В бомбоубежище было всё необходимое, кроме оружия, не считая сигнальных хлопушек. Повинуясь порыву, решил сбегать за ним и вернуться. Я не стал это обсуждать, потому что снова встретил бы скепсис или нотации. Так что просто сообщил спутнику, что «сейчас вернусь», и вышел. Распахнул дверь второго подъезда, и справа увидел бессистемно передвигающихся зомби. Они направились за Борисом, когда он делал отвлекающий забег. Но притормозили, как только он скрылся из виду. Мой же подъезд слева. Видимость очень плохая. Глазам надо привыкнуть. Тьму слегка рассеивала Луна. Я рванул к тому месту, где сбросил пистолет. Тонкий слой снега лучше позволял его увидеть. Потому что он бы слился с чёрным асфальтом. Я лихорадочно осматривал и пинал снег, семеня мелкими шажками. И оглядывался по сторонам. Мертвецы справа заметили меня и начали неуклюжее движение. Но главной угрозой являлись не они, а предполагаемая бомбардировка. Вдруг начнут на 5 минут раньше? Но наверно я услышу рёв самолётов или стрёкот вертолётов. С чего они собираются наносить удары? Пока же было тихо. Казалось, прошла вечность, но через 3 минуты я пнул что-то тяжёлое, и оно отлетело к бордюру. Наклонился: так и есть – ствол. Я нервно схватил его и оглянулся. Зомби уже поравнялись со второй парадной, отсекая путь к возвращению. Но это и хорошо, что выбора нет. Если нам с Борисом суждено встретиться, расскажу практически правду: «решил в последний момент забрать пистолет, но не смог вернуться».
Я быстро скрылся в своей части дома, включил фонарик. Спустился в бункер, взял вантуз, заблокировал им дверь подъезда изнутри, вернулся и закрутил штурвальный засов. Положил пистолет на стол. Посмотрел на часы. Бомбардировка начнётся через две минуты. Справятся ли перекрытия? Не стоит ли завернуться в термическое одеяло и спрятаться под стол? Или это не спасёт, если не выдержат стены? А крысы? Всё ещё здесь?
Я хорошо представлял себе пребывание в убежище после бомбардировки. Налить стакан воды, взять один из сухпайков, усесться за стол с табличкой «начальник полиции», расчехлить печатную машинку и начать писать мемуары. Которые вряд ли кто-то прочитает. Но восстановить события в памяти поможет посмотреть на ситуацию в перспективе. Лучше спланировать дальнейшие действия. Припомнить свои ошибки. Эта картина выглядела уютной. Но я вдруг вспомнил, что листы А4 уехали в бункер Бориса с материалами для растопки. Буквально пролётом выше есть запасные. Снова посмотрел на часы: 17:59. Что-то помимо воли вынесло меня наружу, я взбежал на первый этаж, распахнул свою дверь, схватил стопку листов в охапку и рванул вниз. Снова закрыл шлюз бункера и, тяжело дыша, посмотрел на часы. Уже 18:01, но никаких признаков бомбардировки. Может они дали дополнительное время? Может уже начали где-то в паре километров? Это же не происходит одновременно на всей территории. А что именно было написано в листовке? «Покинуть центр до 18», но не сказано, что зачистка начнётся в 18.
Вспомнил ситуацию, когда встречал в одиночестве Новый год. Настроение было плохим, и я очень не хотел слышать салют. Тогда принялся наполнять ванную водой и расположился в ней, изредка поглядывая на часы, не начался ли фейерверк. Там его слышно не было.
Я направился в третью комнату изучить этажерку этого бункера. Увидел рации и подумал, что мы могли бы с Борисом связаться. Если он догадался включить и настроить на ту же волну. Но о чём с ним говорить? Объяснить, что я застрял в бункере первого подъезда? Да ну его. Снова начнёт кричать, нервничать, попрекать. Прилёг на нижний ярус, подвесив фонарик на верхний, и прислушался. Шороха крыс нет. Но они могли затаиться в ожидании моего ухода. Никаких звуков. Я невольно задремал.
Проснулся и обеспокоенно посмотрел на часы. 18:30. А бомбардировки всё ещё не было? Я же не мог такое проспать. И что мне делать? Выйти проверить? Вот сейчас посоветоваться с кем-то было бы удобно. Я встал, взял рацию, покрутил её в руках, повернул включатель. Она не отреагировала. Надо вставить батарейки. Открыл отсек, чтобы выяснить размер. Потом нашёл две ААА, вставил. Повернул включатель, рация зашипела, и я тут же выключил. Прилёг с ней обратно, задумчиво поглаживая. У меня в руке целый мир или его остатки. Но могу ли я оттуда узнать что-то хорошее или полезное? Если произойдёт совпадение, что свяжусь с Борисом, он будет злиться и скажет «дуй сюда». Или пошлёт. Я могу услышать переговоры группировок и выяснить причину заминки. Может они решили перенести зачистку на ночь, давая возможность выйти другим? И я мог бы собраться и выйти. Но что, если бомбёжка перенесена лишь на час? Об этом я мог гипотетически узнать, не являя себя. Я выдохнул и включил рацию. Загорелся красный диод и раздался белый шум. Увеличил громкость и перещёлкнул канал. Белый шум. Я принялся крутить реле дальше. В одну сторону, в другую. Белый шум. Возможно она просто не ловит на глубине трёх метров под бетоном? Я в этих моделях не разбираюсь. Наверно самая простая, гражданская, бюджетная. Мне нужно вырвать какой-то металлический провод. Один его конец привязать к антенне, а другой выбросить наружу. Открыть и закрыть дверь займёт минуту. Электрические кабели тянулись к спартанским плафонам по поверхности стен и потолка. Я забрался на стол «главы управы» и дёрнул ближайший на себя. Он крепился пластиковыми скобами, которые легко вырывались. Провод с одной стороны сорвал лампу, а с другой – отслаивался до кнопки включателя. На финальном этапе я отрезал его ножом. Здесь, кажется, метров 10. Выкину 5 метров наружу и 5 оставлю внутри. В этот момент я услышал тот самый неприятный шорох и поморщился. Крысы. Не знаю, способны ли они мне перегрызть во сне горло, но и простой поверхностный укус ноги может привести к заражению. С этим надо разобраться в первую очередь. Подсвечивая пространство фонариком, направился к этажерке третьей комнаты. Взял 4 аварийные лампы, заправил батарейками. Их, кстати, не так много, батареек. Разложил светильники, чтобы получить максимальную иллюминацию. Если я буду охотиться лишь с фонариком, то могу пропустить движение в тёмной зоне. В последний раз крысы подъели запасы в металлическом шкафу. Но он заперт. И не похоже, что в шкаф есть другой лаз. Или есть? Обследуя пол всего помещения сантиметр за сантиметром с фонариком и ножом, я не подумал, как буду их ликвидировать. Метать нож? Затопчу? Застрелю? Вот найти бы сетку или соорудить мышеловку из коробки. Картонок здесь полно. Но единственный тип ловушки, которую могу изготовить, это подпереть край коробки жёрдочкой, привязать к ней верёвку, внутрь положить приманку. Сидеть и ждать, когда заявится крыса, чтобы выдернуть жёрдочку. Звучит слишком антично и затянуто. Если грызуны совсем утомят, обязательно попробую.
Помимо бункера, тут также есть подвал, и они не сообщаются. Возможно, шорох раздавался оттуда. Возможно, у них есть ходы, которые я не замечаю. Вот за трубами, например.
Я посмотрел на часы: 19:00. В животе заурчало. Что, интересно, входит в набор стандартного сухпайка? Я положил одну коробку на «полицейский» стол, вскрыл и принялся изучать. Здесь была маленькая порция вяленого мяса; упаковка сухарей – компактный источник углеводов; энергетический батончик; пакетик с сухофруктами; кофейный порошок; контейнер с водой примерно 200 мл; и какие-то таблетки. Я предположил, что для дезинфекции воды – они не были подписаны. А также пластиковая вилка и влажные салфетки. Что ж, выглядит аппетитно. Можно представить себя в самолёте, направляющимся на Пхукет. Только здесь больше пространства для ног. С удовольствием поужинал, сыто потянулся и снова взглянул на часы: 19:35. Снова вспомнил, что нахожусь в шатком положении и ожидаю страшный огненный смерч. Но я давно не спал и день выдался суетливым, поэтому решил прилечь. Будет ли бомбардировка и когда – я ни на что не могу повлиять. Зато после сна лучше думается.
