35.
Борис очнулся спустя часа три с дикой мигренью. Пробудил его всё тот же плачущий ребёнок. Он попытался сфокусироваться и вновь увидел мёртвую женщину с ножом в голове. Всё было невыносимо. Он и сам возжаждал бомбардировку, которая закончит этот сюр. Поворочался, встал, нетвёрдой походкой, держась за кровати и стены, подошёл к отхожему месту. Справил нужду. Открыл бутылку, попил, облил водой голову. Решил, что ему станет легче на холоде. Вышел снова полный безразличия к угрозам на лестничную клетку, захватив нож и карабин, и направился на крышу. Голова кружилась. Прохладный воздух немного прояснил сознание. Он с тоской осматривал мрачные окрестности. Подошёл к краю, в который раз отгоняя мысль о самоубийстве. Наблюдал за передвижением мертвяков. В поле зрения их было пять. Фигуры брели медленно, но это не означало, что они не мутанты. В случае необходимости могли и ускориться. С равнодушием к своему будущему, решил осмотреть первый подъезд. Спустился в квартиру умершей женщины, включил фонарик и начал изучать документы. Он решил занять себя выяснением истории ребёнка, если это, конечно, их квартира.
Когда-то Борис смотрел сериал «Blanca» о незрячей следовательнице. Сюжет во многом неправдоподобен, но сейчас он подумал, что слепые всю жизнь проводят в темноте, и адаптировались подниматься по лестницам или перемещаться в помещении. А они, зрячие, очень избалованы светом. Им требуется фонарик для любого действия. Борис открыл наугад несколько ящиков, поворошил бумаги, но читать в полумраке с мигренью было сложно. Рука наткнулась на плотную стопку. Он схватил её и приблизил к глазам. Это была толстая связка сотенных долларовых купюр. Вряд ли деньги сейчас в ходу, но у неё может быть и золото. А золото ценится всегда. Он собрался продолжить поиски, но на глаза попался мобильный. Телефон, конечно, был разряжен. Борис понёс его к себе подключить к павербанку. Многие современные люди дублируют в телефоне какие-то ценные документы.
Алина, к счастью, молчала. Борис не хотел проверять, жива ли она. Включение телефона требовало отпечатка пальца. И необходимый палец имелся. Борис вспомнил, как его новый компьютер попросил ввести в систему отпечатки двух пальцев на случай потери одного из них. Он подошёл к женщине, взял её руку, с трудом оттопырил закоченевший палец и прижал к аппарату. Телефон издал соответствующий звук и загрузил систему. Борис без интереса перебирал недавние фотографии. Поискал папку «избранное» или «документы». Решил заглянуть в мессенджер. Последнее сообщение было от контакта, по имени «любимый». Борис открыл переписку. Полистал и глаза зацепились за «срочно уходите из центра» с тремя красными восклицательными знаками. Борис перевёл взгляд на дату. Это было 10 дней назад, за сутки до катастрофы. Борис поёжился и уставился на ребёнка: «Кто твой папка?» Ответа от них он, к сожалению, не получит. Надо тщательно перетряхнуть телефон и их квартиру. Но только что это даст? Катастрофа рукотворна? Как это поможет ему спастись?
Он вернулся в первый подъезд поискать драгоценности в этой и изучить остальные квартиры. О термобарической бомбардировке практически забыл. Ночь казалось слишком для этого тихой.
Помещение напротив было заперто. Борис начал спуск. Площадка третьего этажа залита кровью. Одна дверь закрыта, другая распахнута. Он осторожно ступил, но ноги разъехались, он упал на спину и больно ударился головой о ступеньку. Кровь оказалась густой и липкой. Борис встал на колени, пытаясь подняться. Головокружение мешало сосредоточиться. Возможно — сотрясение. Вдруг из распахнутой двери вышел силуэт, а следом — второй. Борис завопил, стал отползать, барахтаясь в крови, сделал рывок и кубарем покатился по лестнице вниз. Молчаливые фигуры следовали за ним. Света было недостаточно, но шлёпающие шаги слышались отчётливо. Борис, всё ещё извиваясь, кое-как поднялся и в панике заковылял вниз. Он мог развернуться и попытаться организовать оборону. Но его охватил дикий ужас. Борис добрался до входной двери и стал остервенело её дергать. Он ощупал ручку и понял, что в неё вставлена какая-то деревяшка. Вырвал палку, вывалился наружу, захлопнул дверь и прижался к ней спиной. Зомби дошли до первого этажа и принялись монотонно толкать дверь. Борис оглядел улицу и увидел ещё две фигуры, приближающиеся справа. Вдруг он обнаружил, что при бегстве потерял карабин. По-хорошему, ему следовало выпустить зомби из подъезда, сделать круг вокруг дома, вернуться в подъезд, закрыть его и найти своё оружие. Но он не мог преодолеть животный ужас и рассуждать рационально. К тому же где-то рядом бродит мутант.
Второй подъезд, где ребёнок и бункер, расположен слева, но он заблокирован изнутри ломом. Борис вскочил и побежал к третьему, где мог находиться Иван. Тот тоже оказался заперт. Ни секунды не раздумывая, действуя на инстинктах, Борис продолжил бег в сторону проспекта.
36.
Я проснулся от грохота. Встревоженно вскочил на ноги и огляделся. Пыль с потолка не сыпалась, пол не вибрировал. Приблизил руку к стене, готовясь почувствовать жар. Но ничего подобного. Я сделал вывод, что звук мне приснился. Посмотрел на часы. 5 утра. Так была бомбардировка, ещё готовится или отменена? Ожидание – самое тяжёлое. Я уже хотел, чтобы это произошло побыстрей, а потом разбираться с последствиями. А то непонятно, что делать. Можно ли выходить на улицу, планировать побег из центра или атака произойдёт в любую минуту? Я вышел в первую комнату с местами для начальства. Всё помещение было тускло освещено туристическими лампадами. Казённая обстановка убежища выглядела в этой сепии фантасмагорично. Будто продолжение сна. Я посмотрел на печатную машинку. Новые листы принёс, а как насчёт чернил? Интересно, подойдут ли для неё чернила из принтера? Я даже не знаю конструкцию и куда их заливать. Или вроде там чернильная лента, с помощью которой оттискиваются буквы. Но эта модель вообще может быть современной в ретродизайне. Задумчиво набрал на пробу комбинацию клавиш моего имени: «И В А Н». Я собирался провести здесь много времени и писать мемуары. Так чего сейчас не сидится? А дело в том, что в случае термобарической бомбардировки у меня бы не оставалось других занятий. Я бы плыл по течению. А если её отменили, то вариантов появляется много. Вернуться к плану отъезда. Или пойти на КПП и сдаться. Чего я точно не хотел – это вновь встречаться с Борисом. Он решил, что я сбежал. Будет укорять или опять начнёт учить жизни. Я спокойно сидел в офисе, когда он нашёл меня днём и заставил выходить из зоны комфорта. Ну как комфорта. Того, который позволяет зомби-апокалипсис.
Я задумался про загадочную карту и снова решил её изучить. Ближайшая пометка стояла примерно на церкви, расположенной через дорогу. Это единственная точка внутри карантинного периметра. Наверняка храм кем-то занят. Там толстые стены и металлическая ограда. С другой стороны, из-за призыва покинуть центр, церковь может быть свободна. Но я даже не знаю, что искать, к тому же не хотел отходить далеко от бункера. Другое полезное исследование – люк, открывающий вход в коллектор Староручья. Он находится на торце дома. Гипотетически я мог бы энергично собраться, спуститься туда, преодолеть 3 километра страха и смрада, и выбраться на той стороне. Я представил себе райское место, свободное от зомби и мародёров. Вдруг всё ужасное происходит только здесь. Если не будет приключений, я могу выбраться уже через час, поехать в деревню к родным, где они, как я надеюсь, держат оборону. А если мир снаружи действительно пал, можно спланировать поездку в дурацкую Гренландию. Чем-то мне запала эта идея. Так что: церковь, коллектор или продолжать ждать? А как насчёт секретного подземного метро? Может, на карте обозначены выходы из него? Я снова посмотрел на географию точек. Слишком уж они разбросаны. Согласно слухам, ширина секретной подземки позволяет проехать на автомобиле. Но соваться туда, конечно, бред. Борис говорил, что под землёй десятки тысяч зомби. И пусть секретное метро формально не пересекается с официальным, там либо тоже заражённые, либо какая-то охрана государственного уровня.
Но мне не сиделось. Я надел всю свою защиту: обмотался пакетами, взял копьё и пистолет. Проверил, что патрон в стволе, а предохранитель снят. В состоянии паники могу забыть это сделать. Для подъёма люка нужно что-то, типа ломика, но я надеюсь, что получится подцепить его копьём.
Открываю бункер, подхожу к подъездной двери. Подумал, что в моё отсутствие кто-то может проникнуть в убежище и запереться. Вероятность микроскопична. Но на всякий случай возвращаюсь, и кидаю в рюкзак рандомные вещи с усреднённой полезностью. Три бутылки воды, загадочную карту, два сухпайка, большой нож и мультитул, верёвку, изоленту, аптечку первой помощи, зажигалку, фонарик, компас, батарейки, комплект раций, консервы, термоодеяло, пакеты и ещё несколько предметов. Выхожу и озираюсь. Холодный ветер захватывает в объятия. Видимость низкая. Не наблюдаю ни одного ходячего. Иду в сторону торца, держа пистолет дулом вниз. Проходя второй подъезд, ёжусь. Почему-то очень не хочу встречать Бориса. Может, мамаша там обратилась, и они втроём навсегда останутся внутри этого подземелья, в центре умирающего города агонизирующей планеты. Счастливая семья зомби, которым еда не нужна, но магический моторчик поддерживает искру злобы.
Поворачиваю за угол, заодно обращая внимание на новые трупы, шарю ногой по снегу в том месте, где должен быть люк. Но он находился в трёх метрах прямо, и снежный покров отсутствовал. Видимо, внутри тёплый воздух. Поддеваю копьём, и оно справляется. Очень не хочу разнести на весь район лязг падающего кругляша. Но происходит именно это, он начинает кружиться, снижая амплитуду. Снег приглушает шум, тем не менее я испуганно озираюсь. Свечу фонариком в бездну. Луч выхватывает лесенку, низ которой теряется в глубине. Я уже внутри этого процесса, поэтому делаю то, от чего в уютном бункере за печатной машинкой пришёл бы в ужас. Становлюсь на лестницу, спускаюсь по пояс, и тяну люк на себя, чтобы частично прикрыть. Чтобы на меня не стали падать спелыми яблоками зазевавшиеся мертвецы. Морщусь от нового лязга. Продолжаю спуск, держась за перила одной рукой с пистолетом, а другой подсвечиваю фонариком и изгибаю шею вниз. Пол здесь сухой, бетонный. Слышен далёкий шум воды. Влажный и тяжёлый воздух давил на грудь, разносился затхлый запах сырости. Каждый вдох напоминал о том, что здесь давно не было движения — воздух будто застоялся. Лёгкая вонь плесени и чего-то давно погибшего смешивалась с запахом тёплой, но душной сырости, которая пропитывала стены коллектора. Но в целом это можно вытерпеть. Направился по единственному рукаву прямо, неприязненно ожидая встретить крыс. Шум воды и движение воздуха усиливались. Вышел в просторный туннель, по которому тёк Староручей. Коллектор вымощен кирпичом. На одном из них увидел год и клеймо производителя. «1857 г Deutsch & Co». Давненько. До ближайшей арки можно было дойти по поребрику. А потом пришлось бы спуститься в воду. Но арка была забрана решёткой с толстым навесным замком и опутана проводами сигнализации. Да, я об этом забыл. Это же режимная часть города. Приятель рассказывал про неё две истории, особенно забавные в постапокалипсис, когда все правительства оказались сметены за неделю.
Однажды он рутинно проверял коллектор, как за ними спустились спецслужбисты и заявили, что пора вылезать, потому что скоро поедет глава страны. На робкие протесты горводоканальщиков, особист зарычал: «Я сказал, мля, вон отсюда! Папа едет!» Ему отдельно запомнилось это «папа».
Согласно второй истории, они обнаружили, что все подводные рукава в районе зиккурата опутывали провода, предназначенные для подрыва. Был сделан вывод, что это сотворили во время войны для разрушения цитадели на случай взятия города врагом. Но не осуществили. Кстати, то и другое ему следовало держать в секрете. Но сейчас-то уже неважно. Короче, именно этот отрезок до решётки на данный момент является безопасным и тёплым. Я примерно понял, что требуется для начала. Снова пресловутый лом, чтобы вскрывать эти замки. Прочный, но полый карниз, который я приспособил для копья, наверняка погнётся. Сигнализация сейчас вряд ли кого-то вызовет. Возможно, когда пройду часть пути, встречу какое-то второе препятствие, которое заставит вернуться за другим инструментом. Я решил оставить рюкзак здесь, пойти с этой информацией в свой бункер и обдумать. Очень полезная экскурсия.
На выходе меня ждал мертвяк. Только я начал шевелить изнутри люк, пытаясь отодвинуть, как зомби активировался, шагнул и полетел вниз. Спалили таки. Его оскаленная пасть клацнула в трёх сантиметрах от моего не успевшего испугаться лица. Но пистолет я благополучно выронил. Я посветил вниз. Зомби поднялся и стал глядеть на меня, царапая лестницу. В свете фонаря, когда остальное черно, его лицо выделялось особенно жутко. Такого страха я не испытывал за весь зомбиапокалипсис. Я не понимал, как, потеряв пистолет и находясь наверху, убить нежить. Я не же могу держать нож ногой. Единственный вариант – это сбросить что-то реально тяжёлое. Типа чугунного люка. Или люк конструктивно не влезет в отверстие? Рядом с первым подъездом стояла круглая бетонная клумба. Думаю, её радиус в самый раз. Что ж, сделаю это, когда вернусь. А пока он посторожит мой рюкзак.
Вылез, поставил крышку на место, огляделся, нашёл взглядом клумбу и оценил её размер. Потом рысью побежал в свой бункер. Снова пристально посмотрел на сектор «Бориса», невольно рисуя фантастический быт зомби-папы, зомби-мамы и зомби-дочки.
По дороге удивлялся, что люки довольно заметны, и почему никто не изучил эти ходы. Возможно, другие изучены, возможно, люди боятся их из-за легенды о заражённой подземке. А может и не успели. Прошла лишь неделя с небольшим с начала катастрофы. Зашёл. Заблокировал подъездную дверь вантузом.
Избавляясь в убежище от защиты, поздравлял себя, что так ловко справился. Но потом передумал поздравлять: «Ты справился, потому что никого не встретил. А когда встретил, чуть не попался, и ничего не сделал».
Прилёг, чтобы отдышаться и обдумать произошедшее. Невзначай задремал. Проснулся, встал, походил по помещению, посмотрел на печатную машинку, налил стакан воды, и решил начать хронику, пока не забыл.
Пришлось повозиться, прежде чем правильно вставил в печатную машинку лист. Нажал на пробел. Он сдвинулся. Окей, пробел работает. Нажал на букву. Литера вырвалась, ударилась о бумагу и вернулась в ряд. Но следа не оставила. Надо заправить ленту. Чернила современного принтера для этого подходят, но для ленты лучше что-то более густое. Это если лента в порядке. А здесь она наверняка старая и пересохшая. Возможно подойдёт марля или любая плотная ткань. Надо поэкспериментировать. А можно попробовать пропитать её сажей? Я слишком заморачиваюсь, но, с другой стороны, свободен до вечера. Я вздохнул и рутинно направился наверх, в офис, практически забыв, что ожидаю термобарическую бомбардировку. Открыв дверь убежища, увидел двух автоматчиков, крики которых не мог разобрать от шока. Я бы наверно успел прошмыгнуть обратно и запереться, но слишком растерялся.
— Сюрприз, мазафака, — самодовольно заявил заросший детина метра два ростом. На его голове покоилась фривольная бейсболка с логотипом сети кондитерских.
