14.
Было невозможно замереть еще больше, но у меня, кажется, получилось превратиться в статую. Я слушал. У меня же есть защита – зомби у входа. Невольные офисные охранники. Это немного успокоило.
Внезапно зло залаяли собаки. Я подумал, что сейчас они отгонят, напугают людей и даже немного расслабился и позволил себе выдохнуть. Но это зря. Раздались пистолетные выстрелы, собаки заскулили. Понятно, у людей есть оружие. Сейчас у всех есть огнестрельное оружие, и только у меня копьё. Если бы я играл в «Цивилизацию», моё бы государство с такими технологиями развалилось.
— Осторожно угол, — сказал один из голосов. – Идём к подъезду. Увеличь радиус, не трись вдоль стены.
— Не дебил, — огрызнулся второй.
Это была сторона, противоположная входу.
На решение у меня имелось пять секунд. Сейчас они разгонят мертвецов и войдут. Они понимают, что им нужен первый этаж, так что найдут меня в два счёта. Дверь выломают или угрозами заставят открыть. Ну почему им всем так нужно на кого-то напасть? Прорываться сквозь зомби, тратить патроны, рисковать жизнью ради неизвестно чего. Неужели вокруг всё плохо с продовольствием и ресурсами? Или люди успели одичать за полторы недели? Или они всегда были дикими, а катастрофа скинула покровы, налёт цивилизованности. Может, кровь сильно пьянит и сводит с ума? А оружие наделяет ощущением всесильности? Уравнивает с богом, с начальником? Может, они еще не наигрались в войну просто? Им происходящее еще кажется развлечением? Властью народа? Желанной анархией? Дополнительными бонусами апокалипсиса? Такую модель поведения демонстрировали в кино и литературе, и это оказалось правдой.
План возможного спасения сложился сам собой. Я рванул на кухню, налетев на полном ходу на столик с факсом, но не почувствовал боли. Хаха, «факсом». Схватил большой нож, потом – к аптечке, взял бинт и йод, бросил в карман. Потом – за ключами и фонариком. Бросился к двери, накинул куртку, схватил копьё, стоявшее у входа. Выскочил на лестничную площадку и закрыл дверь ключом на оба оборота. «Зачем на оба, — попутно подумал, — достаточно было одного». Я уже слышал выстрелы и крики у подъезда. Взлетел на площадку второго этажа, по пути «яблочным» ножом распоров себе запястье. Это должно быть больно, но сейчас я ничего не чувствовал. Только биение крови в висках, биение сердца в груди, шум в ушах и быстродействие. Распахнул первую дверь квартиры 24. Я так боялся этой квартиры, мне снился этот номер в последних кошмарах. Но сейчас больше опасался людей, прорывающихся снаружи, чтобы убить меня. Почему-то был уверен – убить. Я ударил ногой по внутренней двери мрачной квартиры, распахнув её, и побежал вниз, сгибая и разгибая руку в локте, вызывая прилив крови, и разбрызгивая кровь по лестнице. Подъездную дверь, тем временем, уже открывали. Они что-то кричали, я не мог различить. Послышался топот ног. Окно над подъездным козырьком, куда вышла Марина, находилось в середине – между пролётами первого и второго этажей. Я забрался на подоконник. Окно было разбито, вокруг и на подоконнике осколки, но я чудом не поранил ладони, тем не менее, с запястья капала кровь. Перелез через раму, порвав брючину, и оказался на козырьке. Пригнулся, раненой рукой выставил вверх копье, стал прислушиваться. Правой, здоровой рукой, достал из кармана йод, зубами открыл крышку, налил на запястье, поморщился, завинтил пузырёк, положил под ноги, достал бинт, бегло намотал его на запястье, зубами разорвал, завязал узлом две полоски, убрал бинт в карман, переложил копьё в правую ладонь. Крыша подъезда неожиданно оказалась покатой и скользкой от тонкого слоя снега. Я медленно скатывался, пока не упёрся в чуть выпирающий сварочный шок. Попутно против воли пришла мысль, что если сейчас под моим весом обвалится козырёк, будет смешно и нелепо. Читал про случай, произошедший несколько лет назад, когда человек курил под таким же козырьком подъезда. Где-то поблизости давление вырвало и метнуло металлический люк то ли канализации, то ли водостока. Этот кругляш на огромной скорости взлетел и рухнул прямо на тот козырёк, обвалив последний и убив бедолагу. Я, конечно, не настолько тяжёл, но кто знает. Дом чуть не 56-го года. Одновременно слушал, как из квартиры 24 вышли шаркающие, шлёпающие шаги. Наступила пауза в моих лихорадочных действиях, и накатил дикий ужас от всего происходящего. Меня парализовал страх. До сих пор я толком не успевал задуматься. В это время внизу двое ломились в дверь офиса, кричали, стучали. Зомби со второго этажа спускались по следам моей свежей крови. Я надеялся, что они завернут вниз и столкнутся с людьми. Но мертвецы замешкались у окна. То ли почуяли меня, то ли потому что свежая кровь заканчивалась здесь и находилась на подоконнике. Сумеют ли они вылезть в окно и достать меня? Казалось – запросто.
15.
Не знаю, что сыграло больше. Шум, издаваемый людьми у моей двери, или сами люди заметили толкущихся у окна мертвецов, но зомби направились дальше вниз, а люди заорали и начали стрелять. Уже темнело, поэтому они использовали фонарики. Их лучи метались, как покупатели в чёрную пятницу. Один из нападавших закричал. Я не стал ждать развязки на козырьке. Осторожно высунулся посмотреть. Видно ничего толком не было, но, главное, у оконного проёма пусто. Я перелез обратно и побежал наверх. Проскочил мимо зловещего открытого зёва квартиры 24 и добежал до следующего надподъездного окна. И там затаился. Внизу раздавался топот, крики, стоны. Видно, стрелки были хороши только при свете и на открытом пространстве. В любом случае, останется победившая сторона, с которой мне придётся сразиться. Я не хотел идти ни вверх, ни вниз. Я не знал, что меня ждёт вверху, не знал, что внизу, а здесь хотя бы свет от окна.
Адреналиновое напряжение схлынуло, и меня затрясло. Человек внизу взвыл, послышался скрип входной двери, я посмотрел в своё окно. Пришлось подняться на подоконник, чтобы видеть, что происходит внизу. Кто-то выбежал из подъезда, прихрамывая на одну ногу. Брючина была порвана и окровавлена. Если не ранен товарищем из пистолета в темноте, то укушен, и жить ему осталось недолго. Второй за ним не последовал. Потом медленно выползли два зомби и неторопливо заковыляли вслед за убегающим. Итак, какова математика? И я понял, что не знаю. Не знаю, сколько зомби вышло из квартиры, не знаю, сколько их там было.
Когда отправил туда полицейского, они его съели полностью, или там стало пять зомби? И как вообще это происходит? При каких обстоятельствах они съедают жертву полностью, а при каких лишь заражают? Я думаю, что заражают, когда удалось укусить, но жертва смогла сбежать. С другой стороны, я видел ходячих мертвецов с проеденными дырами в теле. И куда идёт эта еда? В желудок? Или им нужна только кровь и только в мозг, а остальное – сопутствующие потери? Или им вообще не требуется еда, а нужно заразить или даже заражение происходит заодно, а у них только инстинкт жажды крови и разрушений, а когда заполучают тело, они просто не могут остановиться и кромсают его, но не съедают? Это можно было бы выяснить в какой-нибудь серьезной лаборатории, но вряд ли – просто пробегая мимо и иногда случайно наблюдая.
Остальные мертвецы убиты выстрелами в голову или остались внизу поджидать меня? А второй нападавший? Тоже теперь зомби? А может, в квартире 24 находилось только двое? Нет, их точно было больше. Люди открыли такую частую пальбу, что наверняка даже наугад положили несколько. Но надо попасть исключительно в голову, чтобы «положить». Лучший для меня вариант, что все зомби убиты. Я пытался внимать звукам. Сердце так сильно билось, что слышно было только его. Надо спускаться вниз. Я включил фонарик, поводил им по сторонам, в пятно света попал провал злополучной квартиры. Кровь у входа, виден коврик у порога, а так никаких движений. Осторожно начал спускаться, выставив копье вперёд. Поравнявшись с дверью, снова захлопнул внешнюю. Да, я обследую её в итоге когда-нибудь, никуда не денусь, но не сейчас, не в полной же темноте. Продолжил спуск. Внизу послышался шорох. Он был очень слабым, но меня будто током пронзило. Я стал пятиться назад.
16.
Пнул ногой что-то тяжёлое, металлическое. Направил луч фонарика. Пистолет! Пистолет полицейского, который тот выронил. Как я мог о нём забыть? Я боязливо, брезгливо, двумя пальцами подхватил оружие, запихнул в карман куртки. Подумал и вынул из кармана, продолжая пятиться наверх. По лестнице что-то молча поднималось. Поднималось очень медленно, неумолимо натягивая и без того готовые оборваться мои нервы.
Я несколько раз ездил на стрельбище. Стрелял из двуствольного ружья. На стрельбище для этого не нужна лицензия, которой у меня и не было. Первое время требовались только очки. Потом они ввели какие-то каски. Я смеялся над этими касками: зачем они нужны, если тарелочки разбиваются в сотнях метров? Кроме того, они неудобны, нелепы. Никому не покажешь гордо фотографию в такой потешной каске. Но один раз я попал в тарелочку, раскрыл патронник, откуда выскочили две гильзы и отошёл, давай очередь следующему из нашей компании. Как вдруг меня что-то больно ударило сзади под колено. Я изумленно обернулся. Это была разбитая мной минуту назад тарелочка. Или разбитая кем-то на соседней позиции. Но думаю, что мной, потому что в тот день было малолюдно. С тех пор я перестал высмеивать каски. Я стрелял дуплетом тоже неплохо. Говоря «неплохо», имею в виду попадание 50%. Учитывая, что этому не обучался. Также знал устройство пистолета. У друга был и газовый и травматический. Я стрелял из травматики по деревянному щиту, и знал хотя бы как его держать. Знал, где предохранитель и куда нужно нажать, чтобы выпала обойма и как туда вставлять пули. Еще помнил, что кроме обоймы пуля может быть и в стволе. Я всё это помнил и подумал, что наверно устройство всех пистолетов в целом одинаковое, и с этим я справлюсь. Я перекрестил руку с фонариком на руке с пистолетом, как видел это в кино. И замер в углу между пролётами второго и третьего этажа. Луч, вслед за моими руками, метался. Руки подрагивали. Я сейчас не думал о том, что держу боевое оружие, и что мне скорей всего придётся стрелять. Я еще не стрелял в человека или что-то антропоморфное. Сейчас думал только об угрозе для жизни, и гораздо страшней был невнятный шум. Нечто поднималось по лестнице. Это меня занимало гораздо больше.
17.
Нервы не выдержали, я взбежал на следующий пролёт, оттягивая неизбежную встречу и загоняя себя в тупик. Потому что с четвёртого этажа было куда отступать в процессе борьбы. К тому же каждую минуту темнеет. Внутренне признав справедливость этих доводов, стал медленно, спускаться, возвращаясь. Аккуратно переставлял ноги. Ступенька за ступенькой. Заглядывал светом фонарика вниз. Ступал бесшумно, слушая, что происходит. Вот свет в пространстве между перил выхватил чёрное пятно. Я замер. Пятно зашевелилось и стало медленно перемещаться выше. Я вычленил в этой композиции окровавленную руку, которая медленно передвигалась на следующую ступеньку. Я сощурился, пытаясь понять, что вижу. На секунду забыл о страхе и осторожности. Потом картина начала проясняться. Это был второй из напавших на меня. Он казался сильно ранен, или искусан, не понятно. Он оставлял обильный кровавый след и упорно зачем-то полз вверх. Это было хуже, чем зомби, потому что я настроился убивать. Ну, не убивать, но стрелять или протыкать. Зомби — это что-то конкретное. А что делать с раненым человеком? Добить? Взять к себе и выхаживать? Но он вообще-то сам ко мне пришёл. И пришёл с оружием. Бросить его на лестнице? Но я даже не знал, как мне его обойти. Вдруг у него припрятан в другой руке пистолет, которым он постарается воспользоваться, увидев меня? И его движущая сила – простая жажда мести. А вдруг он притворяется? Я не профессиональный спецназовец, чтобы успеть среагировать.
Человек между тем продолжал ползти. И делал это беззвучно, что было жутковато. Стон хотя бы очеловечил эту тень. Я переступил с ноги на ногу, не зная, что предпринять. Я ещё успевал вбежать в квартиру 24 и запереться. Квартира 24. Если бы я писал рассказ обо всём этом зомби-апокалипсисе, назвал бы его «24». Хотя нет, не назвал бы. «24» — это американский сериал о контртеррористическом подразделении, и я ввёл бы читателя в заблуждение. Кстати, есть еще индийская адаптация сериала. Когда начал её смотреть, ожидал встретить антигравитационные трюки, много танцев и песен и звонкие удары в драках. Но она оказалась вполне западной. Только имена героев получились непроизносимы. Я шутил, что будет проблематично делать из них хэштеги. Так что лучше назову «Как закалялась сталь». Хотя и такое есть. Убей или будь убитым. Я не мог рисковать своими достижениями, главным из которых являлось то, что я до сих пор жив. Долго колебался. Но пора перерождаться. Я прикинул, где у ползущей массы может быть голова и просто нажал на курок. Отдача настоящего боевого пистолета неожиданно сильно отшвырнула меня на спину. В глазах на секунду потемнело. Но через миг я снова вскочил на ноги и обнаружил, что выронил фонарик, и тот погас. Теперь я не видел ничего, поэтому отскочил на пролёт назад. Сейчас мог только ориентироваться на звук. Я направил оружие вниз, и превратился в слух. Тихо. Не знаю, минуту я простоял или час. Время тянулось очень медленно. Всё еще тихо. Скорей всего я попал, что бы это ни было. Бесшумно спустился на то место, откуда стрелял, присел и начал шарить руками по липкому от крови полу в поисках фонарика. Нашёл, приподнялся, нажал на резиновую упругую торцевую кнопку. Увиденное было гораздо страшнее, чем всё, что я мог только себе в темноте представить. На лестнице никого не было. Я перевёл свет, а вместе с ним и взгляд на провал 24-й квартиры. Других вариантов в голову не приходило. Если это не была галлюцинация, то оно, чем бы ни являлось, скрылось в этой проклятой квартире. Дверь медленно подалась и захлопнулась. Это движение было очень простое и вроде бы не представляло прямой угрозы, но вместе с тем и самое жуткое. Страшней выстрела, страшней тёмной массы, страшней стонов и стреляющих в собак мародёров. Я боком спустился к дверному проёму и снова захлопнул внешнюю дверь. Огляделся в поисках чем бы подпереть ручку. На полу ничего подходящего не нашлось, но я перевёл взгляд на своё копьё. Черенок швабры по высоте вполне подходил. Заклинившая ручка не остановит сильный толчок или удар по ней изнутри, например, кувалдой. Но если там кто-то раненый, то у него возникнут сложности. Но зомби скорей всего выдавит дверь. Подперев ручку двери копьём, я сбежал вниз и понял, наконец, что тут произошло. Два гостя поразили выстрелами трёх из, видимо, пяти зомби. Пятым являлся полицейский, судя по обрывкам формы. Двое других – маленькие, наверно дети. Они ранили или покусали обоих стрелков. Первый убежал, его я видел из окна, и два зомби его преследовали. Второй сейчас в 24-й. Теперь перед моей дверью три окончательно убитых зомби, которые, вероятно, начнут разлагаться, и мне придётся перенести их куда-то подальше. Они уже прилично пахли. Но не сейчас. Я проверил входную в подъезд дверь. Та закрыта. Трясущимися руками достал ключи, уронил в кровавую кашу, поднял, уже не чувствуя брезгливости от шока и усталости. Не сразу попал в замок, но вот, наконец, провернул, ввалился. Закрыл дверь, задвинул засов, привалился и сполз по двери на пол. Я остался без копья, но с пистолетом. Но сколько там выстрелов? Не последняя ли была пуля, учитывая, что полицейский стрелял, когда сопровождал меня к подъезду. ПОЛИЦЕЙСКИЙ! У него должны быть запасные обоймы. Кряхтя, поднялся и вышел обратно. Осветил фонариком обезображенный труп. Стараясь задержать дыхание и особо не фокусироваться на страшных деталях анатомии, изъял две обоймы из внешних карманов, вернулся к себе и сел на пол. Потом еще кое-что пришло в голову. Нужно снова выйти, чтобы более прочно забаррикадировать дверь 24-й квартиры. Но чем? Шкаф я в нынешнем состоянии туда не донесу. Размышляя об этом, опустил голову на колени и невольно выпал из реальности.
