13.
Группа растянулась на десятки метров. Не было никаких дозорных или арьергардных. Угроза могла исходить от медведей, но их слышно издалека. Неприятны были встречи с Торговцами, но это редкость. Поэтому все шли совершенно расслабленно, не заботясь о безопасности. Среди деревьев мелькнуло что-то странное, серебристое. Потом еще раз. Томас прищурился, но так и не разобрал. Будто какая-то металлическая конструкция, но это невозможно. Заметили блики и вокары и обменялись взглядами.
— Входим в область ледяных пожаров, — сказал ведущий группы. — Разворачиваемся.
— Что за ледяные пожары? — не понял землянин. Он решил, что это как-то связано с серебристым монолитом, маячившим вдалеке.
В этот момент земля под шедшим первым вокаром неожиданно вспучилась, и из почвы с шипением вырвался пар, скрыв вопящего бедолагу. Грохот и гул стоял страшный. Остальные на секунду растерялись, но тут же, как по команде, ринулись в противоположную сторону. Побежал и Томас. Он не понимал, что происходит и лишь оглядывался. Справа по ходу их бега, совсем рядом, земля взорвалась снова. Томас перестал оборачиваться и ускорился. У него была хорошая подготовка и отличная спортивная форма. Аборигены физически не могли бежать быстрее землян. За спиной снова раздался взрыв, Томас обернулся — вокар, бежавший последним, с криком пропал в столбе пара. «Да что ж происходит?» — недоумевал землянин. Количество взрывов увеличивалось, и группа потеряла еще двоих отставших. Они бежали наверно километр, пока не решились остановиться передохнуть. Томас, умчавший далеко вперёд, увидел это. Возвращаясь к своим конвоирам, он заодно подумал, что легко может от них сбежать, как выяснилось. И понял, что может сделать это прямо сейчас. Только у двух или трёх было по копью, остальные не вооружены. Но в данный момент его больше волновали новые события. Какие другие опасности скрывает это странное место? А ещё у него отняли всю провизию. Плюс он до сих пор не решил, стоит ли знакомиться с Колдуном, а без сопровождающих найти его будет сложней. Остаётся надеяться, что сами они не придут к тому же выводу и не усилят охрану.
— Что это было? — снова спросил он у усевшихся на траву запыхавшихся спутников. «Надо дать им имена», — решил землянин. У вокаров не было такого понятия или Томас об этом не знал. Если надо к кому-то обратиться, его окликали по особенностями внешности или роду деятельности, но такое имя не закреплялось. Здесь все были одеты одинаково, и он не слышал, чтобы они обращались друг к другу. Условно главным вокаром он назвал того, который отдавал все команды и вёл группу. У него на щеке был шрам. «Назову Шрамом». Все остальные выглядели равно подчинёнными и равными между собой. Те двое, что чаще других разговаривали со Шрамом, пропали в этих взрывах.
— Что это было, Шрам, — попробовал Томас новое прозвище.
— Шрам?
— Я буду называть тебя Шрам.
— Ледяной пожар.
— Это я уже слышал!!! — закричал выведенный из себя их аморфностью, и переживающий последствия выброса адреналина Томас.
— Что такое ледяной пожар?
Вокар даже плечами на эту вспышку гнева не пожал.
— В это время года в некоторых регионах из земли случается вырываться пару. Он мгновенно замораживает всё поблизости. Если это деревья, он замораживает их, карабкаясь к вершине.
— Навсегда?
— Нет.
— На день?
— Меньше. Но в момент замораживания, даже дерево можно разбить лёгким ударом копья. Когда выброс заканчивается, всё живое, что попало в огонь, умирает.
— Разумеется и вокары?
— Да.
«Похоже, это жидкий азот или аналог», — размышлял Томас. «Как интересно». Вещество вырабатывается где-то под землей и вырывается, как лава, когда давление увеличивается. Стало быть, те, кто попал в эпицентры во время их побега, сейчас превратились в ледышки». На Земле известно, что криозаморозка живого объекта с сохранением жизненных свойств возможна. Но невозможна разморозка. Она должна быть такой же быстрой и моментальной, чтобы отогреть все части тела на клеточном уровне одновременно. Такой технологии пока не существует, а когда появится, станут доступны неспешные межзвёздные перелёты.
Вокары сидели полукругом, землянин стоял чуть поодаль, делая мысленный геометрический объект неровным, выпуклым. Внезапно Томаса посетила простая и гениальная идея:
— Люди, слушайте, а давайте по пути к Колдуну, просто дойдём до границы Леса, и вы мне дадите…
В момент, когда он это говорил, собираясь присесть на траву, условный центр круга взорвался, Томаса обожгло морозом и откинуло на несколько метров. Он успел заметить, что спутников тоже разбросало. Землянин упал на спину, и в голове зазвенело. И без того мрачный мир потемнел еще больше и вовсе померк.
14.
Томас нашёл себя в Стэйнморе. Его родной город был таким маленьким, что даже не упоминался в Википедии. Он находился в реальной родительской квартире. В смысле, обстановка реальная. Вдруг пол начал вибрировать и уходить из-под ног. Стало страшно и неприятно в животе, как при попадании в воздушную яму. Он посмотрел в окно: на Томаса неслась земля. Сложно передать то жуткое чувство, которое он пережил за пару секунд, пока дом падал. Столько всего промелькнуло в голове, но запомнил отчётливо переживания и ужас. Про себя подумал: «вдруг это невзаправду?» Вдруг есть другое объяснение стремительно приближающейся к нему земли? Ещё он подумал: «вот как оно закончится. Неужели это всё?» В последний момент перед падением Томаса сорвало с места и понесло к окну — строго в соответствии с законами геометрии и гравитации. Еще он подумал: «а нельзя ли как-то выжить? Куда-то выпрыгнуть? Укрыться?» Но понимал, что это не просто падение одного дома, а конец всего мира. И выпрыгнуть не поможет. В мгновение всё закончилось: грохот, треск, жар, темнота. И Томас начал размышлять: «я умер? Почему нет боли?» Он как будто стал существовать отдельно от тела. Но никуда не воспарил, а находился там же — в разрушенном доме, но на нём не было тяжести обломков или руин. Томас не чувствовал тела — только жар, пустоту и темноту. И, хватаясь за надежду, в которую не верил, на шанс, что это сон, почувствовал лёгкие тычки в рёбра.
Сквозь туман, на периферии послышался крик с таким приятным сейчас японским акцентом: «Томас, Томас».
Британец открыл глаза, непонимающе разглядывая силуэты, которые постепенно оформились в человеческие. Над ним склонились Такеши и два вокара. Японец кричал: «Томас, очнись» и тряс за плечи. Один из вокаров флегматично, не сильно и не зло, постукивал его ногой в бок.
Астронавт привёл себя в сидячее положение, потирая затылок, бок ныл. Гриб азотного взрыва медленно таял. Сопровождавшие его вокары валялись вокруг, не подавая признаков жизни. Томас обернулся к Такеши и потрясённо произнёс:
— Ледяной пожар…
— Да, — торопливо сказал японец, — они мне рассказали. Здорово, правда?
— А ты вообще откуда здесь? О, подожди, — мысли постепенно выстраивались, — ты жив! Я думал, мы потеряли тебя. Как ты? Что с тобой было? Как тебя нашли?
— Поднимайся, — перебил их вокар. Томас обратил внимание, что у того тоже шрам. «Будет новым Шрамом, а то что ж, зря придумал что ли.»
Томас аккуратно встал, массируя рукой затылок. Голова гудела.
— У тебя кровь, — завопил Такеши. — У него кровь, — обернулся он к вокарам. — У вас есть какая-нибудь травка на этот случай?
Томас поморщился и ощупал бок. Действительно, во время взрыва его проткнул обломок копья одного из спутников. Но не сильно — с самого краю. Жизненным органам это не угрожает, но чревато заражением и потерей крови. Британец вопросительно посмотрел на вокаров, показывая кровь на ладони. Новый Шрам кивнул и полез в поясную сумку.
— Здесь рядом пруд, — сказал Такеши, — идём, промоем.
Японец схватил Томаса за плечо и увлёк куда-то вперёд. Вокары пошли следом, видимо, соглашаясь, что надо промыть. Вокруг то и дело встречались застывшие последствия ледяных взрывов. Многие деревца превратились в серебристые глыбы.
— А это закончилось? — Томас показал рукой на ледяную массу.
— Они говорят, что сейчас опасаться нечего, — сказал Такеши.
— Я заметил, что они вообще не всё предусмотрели. Как они выжили до сих пор, имея столько угроз для жизни, и относясь к ним так недальновидно: медведи, Торговцы, пожары. Что тут ещё может произойти?
— Зима, — сказал Такеши.
— Зима? — не понял Томас.
— Да, я выпытал у них, что скоро наступит зима. Вода, земля замерзнут. Снега здесь не будет, а только снаружи Леса, но есть иней и холодный ветер. Они сказали, что нам теперь надо торопиться, чтобы добраться до деревни до начала зимы. Ледяные пожары — её предвестники.
Томас попытался представить, как выглядели бы пожарные бригады, тушащие ледяные пожары. Во-первых, в специальной ударопрочной и холодостойкой одежде. Во-вторых, из их огнетушителей должно вырываться пламя, нейтрализующее выбросы жидкого азота. А автомобили должны быть синими, с белой полосой. Фиолетовыми, как местные жители.
Они добрались до небольшого пруда с прозрачнейшей водой. Томас попытался избавиться от острого обломка, но страшная боль чуть не лишила сознания. Он заорал, и тогда к нему подошёл вокар и протянул пучок красной травы. Землянин, не спрашивая, закинул средство в рот, прожевал и проглотил. Это было обезболивающее. Что-то типа морфия. Боль спала, но сознание помутилось еще больше. Томас разделся и, пошатываясь, зашёл в воду по пояс, не снимая, однако, обуви, памятуя о ядовитых улиткожабах. Избавился от обломка древка, промыл рану и перебинтовал бок заранее оторванным рукавом.
Когда он покидал пруд, то вдруг понял, что может ходить по воде. И громко засмеялся.
— Такеши, я — второе пришествие Иисуса, — закричал он, хохоча. Томас вернулся в воду, стараясь поставить ногу на поверхность пруда, но неизменно проваливался.
Японец непонимающе посмотрел на вокаров.
— Всё нормально, — сказал Шрам II. — Это побочные эффекты буролиста.
— Буро… листа?
— Так называется. Обезболивающее. Последи некоторое время за своим… за ним.
Просьба была оправдана. Томас, всё также раздетый, танцующей походкой прошёл мимо Такеши, подмигнув ему, и направился к вокару.
— Шрам, Шрамчик, — ласково сказал Томас, — дай мне ещё этой травы.
— Буролист, — меланхолично поправил его вокар.
— Дай мне ещё буролиста, — согласился Томас. — Мне чуть не хватает, чтобы пройти по воде.
— Одевайся, — сказал Шрам. Такеши с интересом наблюдал.
— Ну, Шрамчик, дай буролиста, — с этими словами Томас протянул руку к поясной сумке вокара. Абориген без предупреждения легко ударил землянина дубинкой по руке. Томас рассвирепел и кинулся на вокара с кулаками.
Такеши подбежал к ним в попытке разнять. Параллельно он старался словами успокоить англичанина. Но Томас орал и ничего не слушал. Тогда вокар ударил его палкой в лоб. Томас обмяк и упал навзничь.
— Что ты делаешь! — кинулся на вокара Такеши. — У него же рана и теперь сотрясение!
Но в этот момент получил по лбу и он и рухнул кулем рядом с товарищем.
— Заночуем здесь, — распорядился Шрам. — Свяжите им руки и ноги.
15.
Томас пришёл в себя. Вокруг стоял полный мрак — значит, ночь. В голове было мутно, ныл бок, руки и ноги затекли. Но хуже всего холод. Землянина сильно знобило. Когда Томаса оглушили, он вышел из воды и не обтёрся, а в Лесу и правда становилось холодней. Томас попытался пошевелиться, но понял, что руки и ноги связаны. Вот, почему тело затекло.
— Такеши, — позвал Томас шёпотом. Во рту пересохло, губы не слушались — Такеши, очнись.
Справа раздалось мычание.
— Томас, — слабо простонал Такеши. — Томас, когда всё это закончится?
— Такеши, мы связаны. Помоги мне распутать руки, а потом — я тебе.
Но узлы были завязаны на славу, и у них ничего не вышло. Но хотя бы согрелись в попытках. Томас бессильно откинулся на спину и глядел вверх, в бездну ночного Леса. Где-то очень далёко раздавались завывания, холодящие и без того мёрзлую кровь. Пришла мысль согреться теплом тела соседа. Но эта идея пока его отвращала. Томас всё-таки не настолько замёрз.
— Расскажи, что с тобой произошло, — попросил он.
— Когда я побежал, то наткнулся на стоянку другой группы вокаров. Сзади раздавался рёв зверей. Я решил, что сглупил, покинув вас, погасил фонарик и взлетел на ближайшее дерево. Я слышал, как прибежали медведи, потом вопли бойни. Было жутко. Я пробыл там до утра, периодически меняя позу. Хотел найти толстую ветку, чтобы присесть, но понимал, что могу уснуть и упасть вниз. Перед рассветом животные ушли. Я простоял ещё некоторое время, не желая смотреть на последствия нападения зверей. Но не мог отвести взгляд. И только собрался вниз, как пришли вы. Я наблюдал за вами сверху.
— Так чего же не спустился?
— Я опасался, что вокары убьют меня за побег. Так что подождал, пока вы уйдёте, слез и побежал, куда глаза глядят. Когда бежал, вдруг понял, что в одиночку, без еды, воды долго не протяну. Ещё заметил, что становится холодней. Поэтому притормозил и пошёл обратно искать вас. Я очень проголодался и хотел спать, но не решался прилечь, опасаясь возвращения зверей или что меня найдут вокары и просто прикончат во сне. Потом на меня вышел поисковый отряд. Тебя среди них не было, я заволновался, но понял, что вы, вероятно, разделились.
— А как ты их уговорил не убивать тебя?
— Никак. Они просто подошли и сказали, что нам надо идти дальше. Помнишь, там один что-то прошептал другому, и меня оставили в живых. Он был и тут. Загадочный персонаж.
— Ты знаешь, что мы бегаем быстрее вокаров?
— Да, заметил.
Томас слушал с интересом, но у него уже зуб на зуб не попадал. Он с трудом приподнялся и стал прыгать на месте, чтобы хоть как-то согреться. Рана в боку запульсировала. Куда ни кинь, как говорится.
— Ты не чувствуешь холода? — спросил он Такеши.
— Холодно, да, но не сказал бы, что слишком. Градусов 10, думаю. Возможно, ты простыл. А у наших друзей такая философия, что если мы умрём, это им только облегчит жизнь. Поэтому надо выжить, друг. На зло хотя бы.
Томас со стоном опустился на землю и через некоторое время беспокойно засопел. В Лесу стало светать. Вокары поднялись, пошли умыться. Потом вернулись и уселись перекусывать. Такеши позвал одного из них с просьбой развязать его и товарища.
— Мы развяжем вам руки, — сказал Шрам. — Верёвку на ногах ослабим, чтобы вы могли идти, но не бежать.
Такеши только кивнул. Один из вокаров подошёл к землянам и развязал руки. Томас заворочался. Лоб был в испарине. Его трясло.
— Пойдём, помогу тебе умыться, — сказал Такеши. Томас с огромным трудом поднялся. Японец поддерживал его под руку.
— Теперь надо поесть.
— Не хочу, — сказал Томас.
— Надо, — настаивал японец.
Они приблизились к завтракающим на земле полукругом вокарам. Те подвинулись.
— У вас есть что-нибудь от холода? — спросил Такеши соседа. Слова для простуды или гриппа он не знал.
— Буролист? — жуя спросил вокар.
— Нет, когда плохо от холода! — Такеши прижал руки к груди и пантомимой изобразил дрожание, кивая на Томаса. Тот сидел, опустив голову, и медленно пережёвывал фрукт белого растения. Голова и плечи подрагивали. Японец был в ужасе от мысли окончательно подсесть на буролист.
— От холода есть угли и одежда, — сказал вокар. Он всё ещё не понимал, что речь о болезни.
— Ну, дайте ему хотя бы дополнительную одежду! — с ноткой истерики произнёс Такеши.
Что он мог сейчас сделать? Обеспечить Томаса теплом с помощью двух-трёх рубах, какие носили вокары. И компресс.
— А как насчёт огня? Горячей воды? — спросил он.
— Сегодня ещё не нужно, а завтра будет.
Такеши больше не мог с ними общаться и только спросил, где взять одежду. Вокар кивнул на одну из походных сумок, и японец оставил его в покое.
Томаса лихорадило сильнее, но, по крайней мере, теперь он был в тепле. Такеши держал его под руку. Они медленно шли в сторону деревни Колдуна, делая частые остановки. Вокары изредка выражали в разговорах между собой обеспокоенность, что похолодание может стать проблемой по дороге домой.
Внезапно на пути им встретился гигантский поваленный ствол. «Если бы это происходило в кино, — подумал Такеши, — я бы решил, что такая преграда означает засаду». Он оказался прав. Вокары занялись расчисткой ствола от пышно растущих веток, чтобы можно было пройти дальше. Как вдруг из близлежащих кустарников, и даже откуда-то сверху раздался боевой клич, и в маленький отряд устремились копья. Вот, один пронзенный вокар упал, второй. Другие заоглядывались, выстроились полукругом и бесполезно ощетинились своим оружием. Такеши, пригнувшись, потянул Томаса в сторону, и там сбил его с ног и сам упал. Путы на ногах не позволяли полноценно бежать. И дальше они ползли, надеясь затеряться и укрыться в ветках поваленного дерева. Вокруг смерть пела свою песнь.
