— Пора, Флип, — ласково и тихо, но явственно и настойчиво позвала Марина.
Флип застыл в оцепенении и смотрел в сторону побережья, полностью увлеченный гольфстримом своих мыслей. Там, далеко, копошились инопланетяне. Много лет назад горстка их прибыла в его мир, ища убежища от какой-то чудовищной катастрофы. Планета их приняла, но они оказались слишком воинственны. Сначала передрались друг с другом и чуть было не исчезли как вид. Но оказались невероятно живучи. Пришельцы одичали и разбрелись по планете. Они сразу начали свою экспансию, ни от кого не скрывая дикой, злой природы. Инопланетяне подчинили себе сначала животных, а потом и стихии: огонь, воду, ветер, землю. Они отчаянно воевали друг с другом и с местными обитателями. Никого не жалели. Соплеменники Флипа не сразу обратили на них внимание, а, когда обратили, пришельцы уже доминировали везде. Но даже развившись почти до изначального технического уровня, они так и не нашли с местными общий язык. Тысячелетиями аборигены и пришельцы жили бок о бок. Аборигены не в знак своего особого расположения и не ради мира, а только в силу своей сущности, своей природы, пытались примириться с инопланетянами, установить контакт. Местные жители генетически не были воинственны. Они были предрасположены к миру, созиданию, процветанию, развитию. И кардинально отличались от пришельцев. Они так и не нашли общего языка, и просто жили бок и бок, почти не общаясь. Пришельцы не совались на территории аборигенов и наоборот.
Но постепенно новые соседи расплодились так широко, что планете стало физически трудно их прокормить. А вскоре ресурсы планеты уже не успевали восполняться. Аборигены, как существа от природы практичные, созидательные, ответственные, прагматичные, а также хорошие математики, просто не могли поступить иначе, чем начать жертвовать собой ради сохранения баланса ресурсов. Постепенно это превратилось в подобие культа. Чтобы поддерживать хрупкую экосистему, приходилось приносить все больше и больше жертв, но иного пути они не знали. Они могли бы начать воевать с пришельцами. И даже, вполне вероятно, победить их. Но экспансия полностью противоречила их миролюбивой и дружелюбной природе. Сегодня настал день очередного обряда жертвоприношения, и Флип прощался с миром. Он, как и все его соплеменники, еще с рождения принял это неизбежное. И всю жизнь готовился к этому дню. Поэтому большого шока или особенного страха Флип не испытывал. Просто ему было немного грустно видеть это родное желтое солнце в последний раз, ощущать всей поверхностью тела эту теплую среду.
— Пора, Флип, — снова прошептала Марина на низкой частоте. Флип видел, а больше чувстовал, как растет толпа тех, кто примет сегодня участие в обряде. Слышал, а скорей ощущал всем телом, их краткие, лаконичные, негромкие переговоры. Сегодня в обряде жертвоприношения принимало участие рекордное количество соплеменников. Потому что для сохранения баланса экосистемы и ресурсов, требовалось все больше жертв, а инопланетяне не хотели и не умели собой жертвовать. И они были глухи к мольбам и стонам планеты. И были совершенно непрагматичны и фигурально слепы.
— Пора, Флип, — зов Марины стал более требовательным. Больше нельзя было его игнорировать. Флип, наконец, тронулся с места и присоединился к толпе соплеменников. Прозвучал тихий, как вздох, сигнал к началу обряда. Голоса аборигенов стихли. Толпа дружно двинулась с места, и стала набирать скорость. И вот они превратились в единое целое, в коллективный разум, в рой, разгоняясь все быстрей и быстрей.
А через 15 минут одновременно выбросились на австралийское побережье. На людских новостных каналах напомаженные и холеные ведущие потом с удивлением рассказывали, что в этом году рекордное количество дельфинов совершило массовое самоубийство. В десять раз больше, чем в прошлом.
